Быть всегда бы Богом для себя!

Умиляясь сказкам и присказкам,
мир не умаляется вымыслом,-
в отличии от человека, не механизмы,
ведь создает природа, а организмы.
Да облегчение и бремя, власть над властями всеми,-
какое б ни растило семя, вернее нет, чем время!

Мир принужден развиваться, между огнем и словом,-
ибо погибать и возрождаться, ему снова и снова.
Пусть от солнца наш дух неотъемлем,
но превыше огня, себя мня,-
каждым утром, как боги, на землю,
сходим в свете и холоде дня!

Ведь тот, в ком душа и тело,
как нигде, так тесно сплелись,-
кто и что бы с ним ни делай,
человек есть то, что в нем рождает мысль.
Под сводами узорными аллей,-
кто ни чувствовал себя возвышенно?

Под сводами высокими полей,-
кто ни пожелал вдруг, быть услышанным?
Да здесь, под сводами судьбы своей,
все мы высшею волей колышимы,-
вместе с отравами ветров и трав,
мороку мира в себя вобрав!

Так туманные манят грани, талый снег усталых нег,
так мир внутренний, внешним ранен,-
ищет тихий в стихе ночлег.
И порвав с утробой пуповину,
мы остаемся, в чем-то, в маме,-
мир как минимум наполовину, рождается вместе с нами.

Похоже, этот мир вращается, вокруг каждого из нас,-
для каждого всё повторяется, как будто в первый раз.
Лучистой чистотою, вечер искрится,
и даль отчетливостью горда,-
здесь без Светила, в чьих лучах вдруг высветится,
ни счастлива планета, ни одна!

Не оттого ли, телами убоги, и к времени пригвождены,-
желаем и жаждем, как боги, что Богом мы рождены?
Как будто в Божеской порфире,
мы все родимся в этом мире,-
но каждый скажет, жизнь итожа,
что был он раб всего лишь Божий!

Чем бы ни был горд он, и какой б свободой ни владел,
человек всё ж биоробот, созданный для Божьих дел,-
находит всякое живое, укромный для гнезда уголок,
не есть ли всё земное, яйцо, что отложил здесь Бог?
Вдруг созданный Лицом, что его воздвигало не разом,-
быть может, мир яйцо, из которого вылупится Разум?

Бог - вневременная сила, зов неведомых естеств,-
свет духовного Светила, сущностей, а не существ!
Как над спелой отрадой сада,
теплой пасмурности прохлада,-
нам, убогий мир порой браня,
быть всегда бы Богом для себя!