Не знает сомнения семя, зреть или не зреть

Продирающейся чрез метели,
с мартовским азартом роста,-
пусть поверить прели, и в апреле,
после зим порой непросто,-
да снег, растая, вода лишь простая,
а зима злая, до ласок лишь мая.

В непоправимые порой, как пожары,
как нам вписаться в повороты судьбы,-
ведь требуя платы, за новое старым,
нет правил, которые время ни правило бы!
Станем мы Богу в угоду, в мире самими собой,-
лишь обретая свободу, соизмеримую с судьбой!

Глупость не недостаток мыслей,
да и не недостаток ума,-
ум без глупости немыслим, это судьба сама.
В снегу так, как будто в цвету,
порою предзимней, земля,-
из белого ручьи бегут, так черные слезы лия.

Не так ли и листья, льнущие к лету,
злата не знают, качаясь вместе с ветвями,-
нет, как и нам, им от ветра ответа,-
ну, зачем он, волнуя, играет судьбами?
Не в том ли, в чем мы от судьбы зависимы,-
и смысл, и мистика, извечной истины?

Так возвращается зима в апреле,
презрев потуги неокрепшего пока тепла,-
да не преодолев апрельской прели,
весной на год оказывается побеждена.
Забывать бы нам, как Бог, свои обиды, без труда,-
но благодарить судьбу, за выбор, без вреда!

Хоть хмелем холодным метелей,
отмела, отметалась зима,-
всё теплится еле в апреле, белых времен чума.
Скучая всю жизнь по теплу, не в нем мы находим покой,
скользя, как капли по стеклу,-
траекторией смысла, судьбой!

Да, может быть, другого не дано,-
и так здесь время движется само?
Смотри ж на мир сквозь бахрому берез,
любуясь чудом воскрешенья неустанно,-
но думай уж о том всерьез,
о чем еще недавно было б думать странно!
 
Новым трепетом листных стай,-
так томит и манит нас май.
Да лишь тепло, наконец-то, отыщется,
и Божий мир заполонит вдруг цвет,-
то даже и после зимнего нищенства,
окажется, что излишества нет.

Но май начат, и значит, стволы соком полны,-
что бы значил иначе, цыплячий пух весны?
Так в смятеньи весеннем чисты,
и цветы, и листы, и мечты,-
не знает сомнения семя, зреть или не зреть,
природы законами всеми, обречено оно сметь!