Посвящается всем влюблённым и неизлечимо больным

Шпиль пронзает сентябрьское небо. Петроградская сторона.
Лоскуты рваных туч над Невою бурлящей повисли.
В коммунальной квартире своей я стою у окна,
Отгоняя и пряча подальше печальные мысли.

Сколько жизни отпущено? Сколько счастливых минут,
Сколько взглядов и ласк, сколько слов твоих нежных и грубых?
Отчего же влюблённые вечно, скажи, не живут?
Отчего в поцелуи не вечно сливаются губы?

Разве вечность не срок? Мне отпущено меньше, - а жаль.
Как внезапно и страшно судьба оказалась жестокой.
И, как в плед, по ночам я в свою укрываюсь печаль
И боюсь, что болезнь оборвёт моё счастье до срока.

В твоих сильных руках и болезнь мне порой не страшна.
Ты беспечность прости мне, я жизнью хочу насладиться.
Я красива, успешна и, главное, слишком юна,
Чтобы с жизнью однажды нелепо и глупо проститься.

Ты боишься, я знаю, но мне много больше страшней.
Разве вместе не справиться нам с этой жизни насмешкой?
Всякий метит на роли ферзей, королев, королей,
Ну а мне суждено оказаться обычною пешкой.

Не по росту кольчуга и меч не по силам, увы,
Но я бой принимаю, и, веришь ли, рано сдаваться.
Все учёные мира, знай, точно в одном не правы,
Что легко умирать, когда только немного за двадцать.

Пусть статистики цифры тебя утешают едва ль,
Для меня же и в малых процентах надежда осталась.
Разве вечность не срок? Мне отпущено меньше, - а жаль,
Но отпущено всё же, и мне не нужна эта жалость.

Тучи Заячий остров пришпилил над бурной Невой,
Петропавловский колокол чаек поднимет уснувших,
А на улицах ветер играет опавшей листвой,
Солнце скоро погаснет, в колодцы-дворы окунувшись.

Завернувшись в молчания плед, мы стоим у окна,
И слова не нужны, я в глазах всё без слов прочитаю.
До утра Петроградская будет не спать сторона
И хранитель её, что собор златошпилый венчает.

Сколько жизни отпущено? Сколько счастливых минут?..
И возможно ли счастье такое болезни разрушить?
Всё ж, наверно, влюблённые вечно на свете живут,
И сливаются в их поцелуях бессмертные души.