Я читал чудные книжки

Я читал чудные книжки
Капитаны где, мальчишки,
Ходят первыми в неведомой земле.
И романтика с ветрами,
Переходами, снегами,
По ночам бродила где-то в тихом сне.

Так сорвавшись, как с "нарезки",
Я добрался до "железки",
В Красноярске люди, пристань, пароход.
И несёт меня рекою,
Город-призрак люди строят,
Ведь морозы-то в Норильске чуть не год.

От Дудинки по привычке,
Поезд вроде электрички,
Алыкель, вот Кайеркан и Каларгон.
Договор, кровать в общаге,
Как всё просто на бумаге,
Ночь полярная и тундра словно сон.

Там в оленьи переходы,
За стадами волки бродят,
В магазинах вместо водки снова спирт.
Две общаги рядом были,
Во второй девчонки жили,
И рождался незаметно лёгкий флирт.

Там Талнах, с его снегами,
Лыжи и костры с балками,
И Норилка – полноводная река,
Порт Валёк и гидропланы,
По воде взлетают сами,
И ревёт мотор на лодке рыбака.

Ветер рвёт, мороз за сорок,
Актировка, но не стоит,
Тех, кто не был, актировками пугать.
Ты валяешься в постели,
А пурга по тундре стелет,
И не хочется на улицу шагать.

Вас пугают лагерями,
И убийцами, ворами,
Это было и отсюда не уйдёшь,
Но ещё сидели люди,
Жаль таких уже не будет,
Ты таких уже не встретишь, не найдёшь.

Там сидели за доносы,
За не скромные вопросы,
Политических хватало, пруд пруди,
Сколько умниц из изгоев,
На костях считай, построят,
Этот город, эти слёзы и дожди.

У меня сидел начальник,
По началу, было странным,
Не понятно кто же мной руководит,
Но листвою дни летели,
Стал отцом мне, в самом деле,
Вспоминаю, до сих пор душа болит.

Имена мне годы стёрли,
Но за это, хоть на орден,
Если честно, это вовсе не к чему,
Мой Илья свет Моисеич,
Я на это так надеюсь,
Наконец-то слышит только тишину.

Благодарен буду Богу,
За таких как он в дороге,
Всех их помню, поимённо сохранив,
Раскидало нас по свету,
А иных, давно уж нету,
В нашей жизни, это прожитый мотив.

1968 - 1980 год.