Легенда

Откуда Она приходила, того не знал, наверное, никто на этом краю земли. Она появлялась когда шли дожди и была засуха, когда пировали напасти и когда селища, собрав пышный урожай, готовились к свадьбам. Она приходила когда угодно и куда угодно.
Никто не знал, того. Может спускалась с гор, ибо имела кожу белую и силу духа неимоверную, что заставляла даже ветра покориться Ей… Может из бескрайних степей, ибо косы имела золотые, как колос да стан  тонкий и гибкий, как степной ковыль … Может из речных долин, ибо свежа была, как родник и подобно реке стремительна и напориста в деле своём. А может и из прадавних столетних лесов, ибо глаза имела изумрудные, как зелень лесная по весне, проворна была, да всякий зверь понимал и слушался слова Её…
Зачем Она приходила в селения - о том тоже мало кто догадывался, да только молва шла, что коли появлялась,  знать на то надобность была.
А ещё говорили, что с Ней появлялась в небе яркая звезда, что ночью серебряным костром горела, а днем – с Солнцем за руку шла.
Много небыли рассказывают, да только есть среди этого всего и правдивые истории.
*   *   *
Говорят, будто ранней весной появилась в одном селении молодая девушка. Пришла она незаметно как-то. Появилась из степи широкой в длинной, до пят, тонкой рубахе беленой да  поясом, расшитым никому не ведомыми узорами, подпоясанная. На поясе же ни ножа, ни огнива, только травник – мешочек тряпичный, в котором травы лекарские хранят, на шнуре цветном хитро так завязан.
Незаметно пришла - незаметно и своей тут стала. Жить ни у кого не захотела, а так как пустых домов не было попросилась в кузницу, что на окраине стояла. Отчего так? – да старики говорили, что огонь хоть и господин, а только к дому близко пускать его нельзя, вот и обосновали кузницу на отшибе.
 Стала людей лекарству учить, травы собирать. Многим помогла она, многих выручила. Старейшины на неё не нарадуются, матери не натешатся, а молодцы не налюбуются – краса-девица: и лицом свежа, и станом тонка. Косы золотом горят. Под тонкими бровями длинные, черные как смоль ресницы да глаза зеленые, как трава весенняя… Всем по сердцу пришлась. Даже ведуны, кто помоложе, засматриваться на неё стали.
Так прошла весна, прошло и лето. Девица многому люд научила, чего они до того не знали. Да и ведунам с заговорами подсобила и много еще чего, всего и не скажешь.
Подступала осень золотая. Урожай в этот год выдался отменный, да и зверя в лесу немало развелось, знать и свадеб будет много по осени. И правда, многие к свадьбе готовились, многие нашу девицу сватать хотели. Никому руки ее добиться не удалось. Ну да что ж, погоревали немножко, и пошли по другим дворам со сватами. Много еще девушек хороших в селении было, а в других и того больше. Один только воевода молодой от кузницы не отходит, всё и так, и эдак. И во второй раз тот же ответ получил, и хоть ни с чем ушел, но отступаться не собирался.
И всё бы так мирно да гладко, кабы не появилась в той стороне вражье племя. Как только слух прошел, что в соседних деревнях безобразствуют – тут и ведуны всполошились, и воеводам непосебе стало, как бы добро уберечь. Стали совет держать, да только сколько не думали, всё решить не могли. Пришли к девице за советом. Та подумала, поразмыслила немного, да и подсказала. У вас, дескать, храбрая дружина, да вот только латы плоховаты, заговорить их можно от стрел да от клинков. Есть тут только одно условие – заговор этот лишь на правом воине действинен будет. Коли кто в расход с правдой пойдет – хранить не станут. Подумали старейшины, посовещались, дом да семью защищать – правое дело, кто ж станет спорить. На том и сошлись.
Племя пришло на закате следующего дня. Страшна была сила и злоба их. Жаркой была битва. До самого рассвета полыхали огни да стоял лязг метала перемешанный с боевыми кличами. До самого рассвета держалась вражья сила, дольше не выстояли – бежали те немногие, кто еще мог бежать.
Долго праздновала и дружина и все селение  победу эту. А потом отстраивали дома, приводили в порядок хозяйство, занимались обычными делами. После той ночи больше ниоткуда не приносили вестей о разбое. Враги ушли.
Все становилось на круги своя. Одному лишь воеводе и в чистом поле тесно от чего-то. Пришел он как-то к старшине да стал уговаривать, что, мол, мы эту рать черную с земли нашей прогнали, вон сколько деревень им благодарны быть должны за спасение и сохранение. Что надо бы  с них «благодарность» взять, чтоб всё честно было. Послушал старшина, смекнул, что с этого прок будет да и стал дружину в поход собирать.
Прослышала про это девица наша. Забеспокоилась. У самых ворот с дружиной встретилась:
- Не могу я вас остановить… Хоть слова моего послушайтесь, коль решили уже. Осторожны будьте, будто в одной рубахе в бой идете. Помните, что если правы – не тронет вас ни стрела, ни огонь, ни недруг злой, если же нет…
Не успела договорить она. Тронул повод воевода и двинулся в путь.
Через седьмицу лишь вернулся отряд домой. Да и то лишь половиной своей, без добычи. Отдышавшись немного, рассказали дружинники, как их приняли и как отказали, как бой завязался. Рассказали и о том, что рубились их латы, что полотнища простые, стали уверять, что такое лишь заговор сделать мог. Многие с этим согласились.
Воевода долго кричал и топал ногами в доме старейшины. Говорил, будто это девка, что весной пришла их подвела, что это она зачаровала. Совет сперва не верил, отговаривал молодку. Да только воевода всё бесновался, а с ним матери погибших да раненых, коих в походе было много.
За всей этой беготней и криком никто и не заметил, что дверь отворилась. Девушка вошла бесшумно и, осторожно прислонившись к косяку, сказала:
- Вы судите сейчас себя…
Мало кто услышал эти первые слова, но все затихли, как по команде. Воцарилась тишина. Тяжелая, испытующая тишина.
- …Не серчай, воевода, да и ты, старейшина, но разве вы не знали о силе заговора, не предупреждала ли я вас, не просила ли быть осторожными. Не вы ли отвергли мои слова. Так кого вы судите? Были ли вы правы, забирая то, что вам не принадлежит? Было ли право вражье племя, что напало на наше селение? Вы сейчас равны…Не я – вы сами наказали себя. Вам было нужно умение исцелять и защищать и вы это получили, вам было дано Знание… но вы от него отказались. Что ж, такие подарки не даются дважды.
Её тихий голос плавно влился в тишину. Никто не понял точно как это случилось и никто не заметил, когда она ушла. Люди обошли все селение, но нашли только маленький травник на цветном шнуре, расшитый неведомыми узорами, что лежал у самых ворот – ее подарок, единственное из Знаний, которое она оставила людям.
С тех пор прошло много лет, но к людям так и не вернулись те умения. Больше они не понимали язык зверей, не слышали голоса полей и лесов, рек и гор, не умели заговаривать от беды. Они научились только лечить с помощью трав.
*   *   *
Никто не знал, куда Она уходила, никто не мог сказать, когда это случиться. Говорят, что происходило то бесшумно, легко, неуловимо; может дивный силуэт терялся в лесной чаще, может в чистом поле, может быть скрывался внезапной волной… Никто не видел, куда Она исчезала. Знали только, что если уходила – значит, на то была причина, а вот какая – об этом очень мало кто говорил…