Высокой мистической силою

Пока сереет ткань текущих дней,
и топорщится от избытка влаги,-
везде тепла и холода на ней,
видны замысловатые зигзаги.
Не одолевает голод, зато другое чувство ожило,-
и когда уходит холод, не значит, что исчезло зло.

Так тих растерянный апрельский лес,
где дерева в промокших робах,-
под сиротливой серостью небес,
по колено в сырых сугробах.
И так в напеве минорном, вьётся мысли мотылек,-
что в мире тлетворном, велик, лишь пока высок.

Тепло обретает там мягкость,
и ласковость чистую свет,-
становится грустной вдруг яркость,
где расстоянья от тьмы почти нет.
Давно ли дразнила златом, нас рассвета бирюза,-
да вот уж фрегат заката, алые спускает паруса.

Пусть время умерит тепло вдруг да свет,-
да меркнет не мир ведь, а мартовский снег.
Пробуждается природа будто нехотя,
но светло поёт вокруг тепло,-
и хоть не пройти по ней и не проехать,
что-то от земли вдруг отлегло.

Мрачность мороча мрака, что неизвестно чем опасен,-
что немые звуки знака, восторг прекрасным красен.
Кусочком сахара, размокающем на узорчатом блюдце,
передо мною мартовский лес,-
ему тихонечко, синевой своих глаз улыбнусь я,
словно ласковой синью небес.

В этом мире без борьбы, дается много и не много,-
сплав свободы и судьбы, великое изобретенье Бога.
Нет, не покоя фимиам, не сладость доли,
что надобно от Бога нам? всего лишь воли!
но сколько бы волю ни холить, не ею прозреет мир,
в неволе лишь гнева ли, боли, идет отрастание крыл.

Пусть мир всё также суров да ласков,-
сквозь роскошь просторов и глушь,
сквозь пропасти теней и контрастов,
сквозь ложь и нежность заблудших душ,-
пусть всё природы трепет, радость ль это или недуг,-
метелей тополиных лепет, что в сравнении с воем вьюг?

Мы лишь мыслью упорной, что резцом прочертим,-
звук морозный узорный, в звездном воздухе зим!
След в природе оставить сумеет,
только тверже ее резец,-
потому-то, наверно, и нет прочнее,
клеветой закаленных сердец.

Как мига нет, оглянуться, у мига,
такая уж это высшая лига,-
так не увидеть бесснежного неба,
и снега с неба, белому бегу.
Превращая мир весь в раба, казня, низвергая и милуя,-
пробивает путь свой судьба, высокой мистической силою.