День отпуска

День отпуска тихо к концу подошёл;
и отдых, и труд, — было всё хорошо.
Но, в общем, и будни — рабочие дни —
я тоже люблю, мне не в тягость они.

Насыщен, удачен и ярок был день,
в него ни тоска не закралась, ни лень.
Скучать — недосуг, много надо успеть,
и некогда "телик" порой посмотреть.

Но всё-таки вечером, вилку воткнув,
сажусь у экрана и новости жну,
чтоб, выслушав дикторов краткий обзор,
поднять обывательский свой кругозор.

Но что-то всё то, что творится в стране,
стирает дневное довольство во мне:
кругом преступленья, развал и разврат,
аварий и бедствий стихийных каскад.

И в сердце тревога вползает тайком,
и хочется в кресле свернуться клубком,
укрыться от всех этих страхов и бед,
от них, хоть и знаю, спасения нет.

Мой день пролетел и прекрасен и мил,
но вовсе не ясен для многих он был.
Над кем-то свершился назначенный рок,
и выбыл с игрального поля игрок.

И так каждый день, зажигая экран,
я столько трагедий там вижу и драм,
что страшно становится выйти во двор
и хочется двери закрыть на запор.

Живу в своём добром, уютном мирке,
плыву равномерно по жизни реке,
в ладу с личной совестью, с делом, с людьми,
бегу от источников грязи и тьмы.

И не понимаю: ну чем эта грязь
так многим — неглупым! — по вкусу пришлась?
Твердим, обличаем который уж век! —
Но низок, как прежде, и груб человек.

Не новости дня, — а одна тошнота! —
Как будто на грудь навалилась плита.
Порыв возникает: не знать, не смотреть,
не слушать, газет не пролистывать впредь.

Да только реальность — бесстрастная вещь,
где мир предстаёт и жесток и зловещ.
И нет таких розовых сильных очков,
чтоб видеть во всех простачков-добрячков.

Куда ж от неё, вездесущей, уйдёшь?
Ведь не на безлюдной планете живёшь.
Как ни был бы день проведённый хорош,
все радости пустит реальность под нож.

Но хочется жить — "несмотря", "вопреки";
хоть малый мирок, сделать — как сквозь очки.
Пусть глупо, наивно, — надеяться вновь,
что мир сберегут красота и любовь.