Покойнику никто не пишет

(рассуждения Ванадия Тоттапальяма, энтомолога)

О чём писать? Наверно, всё о том же,
Что у живых есть две прерогативы:
Одна – в создании имиджа Вселенной,
Другая – в накоплении ассигнаций.

Кто на лугу придавит брюхом почву,
Тот, видимо, получит инфлюэнцу,
Как не получит ссуду проходимец
И не расслышит Баха старушонка.

Иные умники глядят за горизонты,
Но почву удобряют испражнением
Какой-нибудь коровки, что не мыслит
И не вникает в суть метаболизма.

Но мы себе признались в упоении,
Что будем соблюдать политкорректность,
Когда нам подадут бурбон с портвейном –
Не по лицу же бить таких кретинов.

Конечно, не всегда доступны взору
Укромные местечки тех ландшафтов,
Что за горою иль за горизонтом,
Но мы их распознаем интуицьей.

Как старый греховодних сквозь юбчонки
Всю анатомию себе представит
И восхитится скромностью природы
И оптимизма наберётся даже.

Вот почему милей всего абстракцьи,
Поскольку веществом не обладают
И взор не оскорбят натурализмом,
Но ум пленят восторгом чрезвычайным.

И я скажу прорабу и чекисту:
Тот, кто имеет ёмкость для портвейна,
Не склонен предаваться оптимизму
И умножать запасы углеводов.

Вы дизель иль наган себе представьте,
И этого достаточно, поскольку
Природа не желает виждеть дизель
Или наган и прочие чугунки.

Богатства, что блюдут капиталисты,
Мешают жить простому человеку,
А тот, кто предпочёл бурбон портвейну,
Совсем не понимает Гейнсборо.

Поскольку государство отнимает
У индивида всякие ресурсы,
То лучше воздержаться от портвейна
И быть вполне приятным человеком.

Когда ж душа воспрянет и захочет
Иных ландшафтов или ассигнаций,
Вы укажите путь ей неприметный,
Что от гумна идёт до горизонта.

От оптики законов нам едва ли
Укрыться, созерцая перспективы –
Вот почему у мозговых извилин
Такие замечательные свойства.

Когда широколицый избиратель
Себя в пространство впишет, то, возможно,
Нам астролябия расскажет правду
О том, какие тангенсы бывают.

Но в этой информации, наверно,
Не очень много смысла, бо народы
Живут себе смиренно и достойно
И от материи имеют пользу.

А как же иначе? Ведь даже председатель
Подёрнет мозг свой скепсисом, поскольку
Кому нужна наивность астролябий?
И так, вполне возможно, он рассудит:

«О, есть, конечно, в липкости портвейна
Идея первородства, что пленяет,
Но нам нужна иная актуальность,
Бо в суррогатах мы не видим смысла.

Я видел представления нигилистов –
Они способны вызвать ностальгию
По временам, когда крестьяне ловко
Лопатой разгребали все навозы.

Мы упразднить в себе должны случайность –
Нужны ли взору всякие гастриты?
Ему глобальность подавай пространства
Иль остроликость ярких новолуний.

Пока штанов упругая нетленность
Нам позволяет соблюдать пристойность,
Смутит ли нас игра воображения
И прочие пикантности натуры?

Положим, что ошибся избиратель,
И избран недостойный представитель –
Он сразу исчерпает полномочья
И растеряет все прерогативы.

И вот тогда ему позволит совесть
Проникнуть в тайники матерьялизма
И почерпнуть оттуда актуальность,
Что завсегда имеется в природе.

Возможно, что угрюмость мироздания,
Как и линейность световых потоков,
Не очень сопрягается  с мышлением –
И здесь лежит основа оптимизма».

Так председатель в сирости рассудит,
Бо не готов к люблению он народа,
Как не готовы бричка с тарантасом
К сафари по саваннам и пустыням.