Выпуск 2, Переволшебненная ярь

2-1.

Морщинистая, в яшмовых прожилках,
которых слишком много на двоих,
глядится ночь в окно, как старожилка,
На век опередившая своих.

Чем далее и старше, тем скорее,
по целине неторного листа
отстукивает ямбы и хореи
упущенного времени состав.

2-2.

Из тростника наделали свирелей,
вдохнули ноты будущего дня,
и стало быть не губы заалели,
первоапрельской песенкой звеня.

В громадине молчанья утолённой
её мотив переживает смысл.
И Солнце всякий раз неутоплённо
Взвивается в ликующую высь.

2-3.

Упрямое младенчество растений
от века не длинней карандаша.
Отбросив в ночь развесистые тени,
мы выросли, пропащая душа.

Всё время разлетелось по слогам.
Сполна произносимое в два счёта —
прошло по переполненным лугам
тяжёлыми шагами звездочёта.
Осталась жизнь и — тысячи трещёток
пернатым и хитиновым богам.

2-4.

ИЗ БИОГРАФИИ А. ДЮМА

С своей главы стряхнув банкет, –
( –  А в ней болит лишь старый бред!..)
( – И панкреида, и периста!..)
( – А был когда-то Монте-Кристо!..)

Вот что он слышал о себе,
О кок-тебеле только мысля…
И когда понял, что исчислен –
С Земли взял посох по суме.

2-5.
       В ДАЛЬНЕМ ПОЕЗДЕ

О этот скрип в ушах,
как будто волос
Отменный самый в смычке Страдивари
Мне замещает в перепонке голос
быть может ангельский, когда им в морду дали

И этот скрип в ушах волос пространства
Накручиваемых на гуд колёс
На станции — какой? —
Согнал меня: избранством —
услышать блеянье, расстроиться до грёз.

2-6.

Не всем лепёшки излепляли…
Деяний суть так сокровенна,
Что мы друг друга не узнали…
Не торопись так, ешь степенно!

2-7.
П
ереносил я скорбь гримированья
Как тяжесть некую, подмётную суму.
И был я сам себе не человек, но — зданье
в сто этажей!.. Всё так не по уму…

Я был немой — неправдой не лукавил,
Когда-то был и без морщин, и без
Главы, немного бравшей против правил,
Иль правил мозгом не Господь, а бес?

И сила притяжения земного,
Со мною чувствуя меня, и не меня,
На том и на другом была ногам окова,
И я, к ней припадая, не пенял…

А всё, что так — для отговорок — в тенях
Дерев и птиц — мог высмотреть от лон —
Ума природного генезис тяготенья:
Всю жизнь Отца — тень от высоких крон.

2-8.

Долины рек и Тигра и Евфрата
Проснулись ранее меня.
Будить не стали до другого дня…
И я не видел первого заката.

2-9.

Что знает Бог — доверено крылам
Архангельским — для точного полёта,
чтоб Мысль его искать по всем углам
Вселенной, добиваясь ритмов чёта,
и вмыслить память ей…
Летучая игла
и нить, как след во тьме от самолёта,
всё нижет ангелов, которым несть числа,
и шкуры с них дерёт — для переплёта.

2-10.

            ПРОРОК

На молу была оставлена записка.
А по-нашему: се — древний пергамен.
Век шестнадцатый. До нашей Эры. Близкий.
(Почерк мне понравился — кремен!)

Полстолетья голубые волны
Знали, кто записки те «печёт»,
Ропотали, немы и безмолвны…
(«Непременно посмотрю ещё!»)

О каких там строф такие  а й и!
(Фразу написать — уже Скрижаль!)
И знакомым почерком Исайи:
«Всё возьмите — ничего не жаль».

2-11.

И так не дозвонились мы до Бога —
«Алло, Центральная?» — и сказка отошла…
М. Твен в верхах испепелил крыла,
И сам он там стоит в углу убого.

В углу у мира, воскрешенный прах,
И глаза два, и зрячесть та же, та же…
До этого бывал он в тех мирах,
Где о Земле молчат, как о пропаже.

2-12.

  АРХЕОЛОГИЯ

Я знаю, где в холмах у Арташата
И с целью изучать дагерробыт,
Меня копали тридцать три лопаты
И сквозь решёта сеяли в корыт…

Потом решали — все, кто там копался:
Я был ещё в глубокой той земле?..
И наконец свой шлиман отыскался —
И надо мной скопал дыру в Кремле.


2-13.

    ТЕСТ  ПЕСНИ
В Оксю охотился, а там одни мороны,
И было так как предсказал Овидий:
Рассветов безупречные вороны —
И в жаро-паренном и в вываренном виде.

И я зажмурился — понятно, что для вида…
Мне не на что, соха, купить корон!
Пусть он их жрёт в компании с Тацитом, —
А мне б такого же, сохатого, на склон.

2-14.

     ЭСКИЗ
Я помню так: скамейка, словно в графике,
За сто шагов, я помню, от паллара—
И полдень жаркий, как в Центральной Африке,
Скамейка, розы — в духе Ренуара.

Запомнит ль век, кто был на той скамейке?
Дуэт вот здесь, под солнцем, прорисован…
Эскиз, останься ты в моей келейке —
Как будто образцовый.

2-15.

Собери снежка в свои тетради
И на ощупь изморозь проверь.
Хорошо снежок, когда некстати.
В Мирозданье Глаз свободный щерь.

Вспомни Фета. Может быть и «Дочку
Капитанскую» — из Пушкинской зимы,
И скорей напяливай сорочку,
Прежде чем тебя сгубили сны.

2-16.  Комментарий

1. P.S.    Но я таким куском его доволен:
Вот ночи чернь, и вот чужая твердь,
И бьют часы в той комнате без штолен —
У клавиш Божиих, где можно ещё петь.
2. 7-8/XI-1001 г. по Смоленской дороге.
3. Откуда это стихотворение взялось — никто не помнит.
4. 10 мая 2002 г.
5. Кокошино? Селятино? Алябьево? По Калужской дороге…
6. Написано на рисунке.
7. По дороге Коломна-Рязань-Мичуринск. 22 или 24 мая 2002 г.
8. На рисунке долины, как бы рассматриваемой в бинокль.
9. Без комментариев.
10. Исайя — Исаянц… 1 ноября 2002 г. г. Воронеж.
11. Из Поэмы «Тайна Каперанга», отдельные стихотворения из которой
      время от времени проявляются в памяти Автора. 6-7/II-2002 г.
12. «Тридцать три лопаты» — цифирными каракулями «33» или «303».
13.  Без иллюстрации.
14.  С авторской иллюстрацией (см.).
15. «Загубят обязательно…» (ремарка).