АДАМ

Любовь закатных лет надёжна и тиха –
Не замутит ума, сомненьем не источит,
Себя не осквернит увёртками греха…
И всё привычно в ней, как смена дня и ночи.

Блажен, кому она светила до конца,
Кто в горькие часы в ней находил опору.
Блажен! Сто крат блажен!..
А память "мудреца"
Уклончиво скользит в совсем иную пору.

А память "мудреца" тоскует по годам,
К которым плыть да плыть наперекор теченью…
Ты ловок был, зубаст и молод, как Адам;
И в голове гудел хмель первого влеченья.

А та, что рождена от твоего ребра –
Одна на целый мир; и ты ещё не "каждый".
Твой взгляд заворожён волной её бедра,
Но тело – в столбняке от запредельной жажды…

И что б ни делал ты – всё для тебя впервой,
Во всём сидит соблазн сближенья и познанья.
Торопится раздать язык неловкий твой
Всем тварям – имена и всем вещам – названья.

Всё хочется тебе ощупать и помять.
Играешь силой ты; тобой играет сила.
И даже твердь небес готов ты приподнять,
Чтоб видеть маховик, вращающий светила.

Ещё всё впереди. Беспечность и покой
Под сенью райских кущ. Ещё к подруге Еве
Не подобрался змий. Но с тайною тоской
Ты созерцаешь плод на заповедном древе.

Всеведущий Господь! Как мог Он просмотреть,
Вдувая дух в скудель безжизненного тела,
Зародыш тех страстей, которыми гореть
Нам будет суждено.
Ох, не в Лукавом дело!

А в том, что всё ж была неполной Благодать:
Лепя "автопортрет" своей искусной дланью,
Отец лишь образ свой рискнул нам передать,
Но не дал нам вкусить от своего всезнанья.

В одной неполноте и был залог конца.
Приняв огромный мир в бессрочное владенье,
Не мог ты в нём царить, не выкрав план Творца;
За то и принял стыд и боль грехопаденья…

Но бунт лишь впереди.
Пока – не робкий Ной,
А яростный Адам, готовый на боренья, –
Ты изучаешь Рай.
…. … … … …

У Бога – выходной.
Он дремлет в облаках седьмого дня Творенья…