Кошмарный сон. Сказка

 Просыпаюсь весь в поту я. Боже помоги!
Видно лёг вчера я в люльку не с своей ноги.
До чего же сон ужасный, аж бросает в дрожь.
Пётр Великий мне приснился и ко мне он вхож.
Сел в моё он кресло смело, я пред ним в струну.

- Как зовут тебя, чёрт лысый?

 А я ни гу-гу.
И коленки затряслись и язык отсох.
Хоть беги, но провалиться даже я не смог.

- Слышь, убогий, кто ты есть то?
И где твой парик? Почему ты без мундира?
Что, отсох язык? Отвечать без промедления,
Быстро, только суть,
А не то тебя велю я приласкать чуть-чуть.
У меня Скурат Малютыч на расправу скор.
У него мозгов немного, но большой топор.

  Сразу вспомнил я молитву, хоть её не знал.
Раньше в Бога я не верил, надо что - сам брал.
Понемногу отпустило, я заговорил.
Вот жалею, что вначале памперс не вложил.
Отвечаю, что чиновник средней я руки.
Воровать я не ворую, просто не с руки.
И зачем мне это надо, ведь не в этом суть,
А кому что если надо - сами мне несут.
Государь меня послушал, вдруг дубинку взял.
Я, признаться, если честно, разик сплоховал.
Думаю, куда ударит - в лоб или под дых.
И опять, ну право стыдно, вдруг отсох язык.
И супругу сразу вспомнил и своих детей,
Двух любовниц, три машины. (Не собрать костей)
Тут меня вдруг осенило, тут я и сказал.
В тоже время из заначки водочки достал.

- Государь, я догадался, ведь устали Вы.
По Москве пешком гулять то - силы ведь нужны.

 Государь свою игрушку ручкой приласкал,
Лоб свой мудрый, дальновидный, ногтем почесал.
Палочку, длинную с метр, в угол отпихнул,
И подумав лишь мгновение, прям к столу шагнул.
Тут меня и отпустило, я повеселел.
Государь отпил немного и позеленел.

- Что за дрянь ты мне подсунул, что сие всё есть?!
На дубинку покосился. Я затрясся весь.

- Гер-Миц-Херц, но это водка лучшая у нас.
Пьют её лишь кто по-круче, но не средний класс.
Средний класс пьёт что похуже - так себе питьё.
Низший вкус не разбирает, пьёт от горя всё.

- У меня питьё казённо, это не у Вас.
И что нищий, что сенатор - всё одно у нас.
А на праздники с фонтанов льём своё вино
И народ свой угощаем - с ним мы заодно.
А за эту муть хмельную - можно и в Сибирь.
Убирай скорей, ворюга, в шкаф свою бутыль.

 Задрожал я тут всем телом, боль сковала грудь
И хотел уж напоследок пару раз всхлипнуть.
Сразу вспомнил свои дачи (три, а может пять)
И совсем мне не хотелось даром помирать.

- А теперь садись и слушай. Вот тебе вердикт.
Что сегодня я увидел?! Ты внимай, старик.

 Я обрадовался сразу - царь то подобрел.
На дубинку уж не смотрит, к смерти охладел.

- Мать-Москва похорошела, не дома - дворцы,
Но садов почти не видно, только улицы.
Да, а храм мне тот по нраву на Москве-реке.
Ну где мост стоит огромный, здесь невдалеке.
Там ещё мужик здоровый, страшный будто крез.
Видно с печки неудачно он когда-то слез.
Как такой здоровый дядя в лодку то попал?
Видно водки вашей выпил - думать перестал.
Удивляюсь я однако - сколько же карет!
Тихо едут друг за другом, а лошадок нет.
Серебром достал копейку, бублик чтоб купить,
А меня чуть не побили. Час не мог остыть.
Пригляделся, а в той лавке, чего только нет!
Покупают за бумагу, на бумаге дед.
Я конечно удивился. Стало ясно мне,
Что в России вся бумага поднялась в цене.
Злато-серебро конечно просто утекло,
А бумагу с лысым дедом к нам перенесло.
На полях крестьян не видел. Довели? В бегах?
Рожь нигде не колосится, девки все в штанах.
А солдат нигде не видно, словно съела тля.
Только видел двух гвардейцев около Кремля.
Мне мужик тот здоровенный не даёт остыть.
Это сколько можно пушек из него отлить?
Сколько времени и денег на него ушло?
Лучше сиротам раздали. Чтоб Вас разнесло!
Ну да ладно, засиделся, мне уже пора.
На меня влияют плохо - дым ваш и жара.
Не следите Вы за лесом, обленились все
И добро не бережёте. Лодыри вообще.
Нет у Вас патриотизма, лишь корысть одна.
Не хватает вашим шеям только топора.
О себе я Вам напомню, я ещё приду.
А дубинку и Малюту я с собой возьму.