Стансы

Фуфло же я, фуфелко и фуфлецо! –
Стишатки прилизаны заподлицо,
И эдаким трогательным подлецом
Я вроде нигде ни при чем нипочем.

Так вру, бела рыба же, и не уйду.
Земля голуба и кругла, словно дурь.
Созвездия скачут на спичках по льду.
Безумен не тот, кто строчит лабуду.

Безумие страшно: не будет детей.
В больнице помогут тебе без затей.
И будешь по-пушкински ты: те-те-те! –
В бессмысленной и неживой наготе.

Бессмысленно плакать – по рылу дают.
А ты создавай им тепло и уют.
Учись, улыбайся, моргай на краю.
Не бойся – никто не в раю, как прибьют.

Хоть ухом, хоть рылом, хоть чем-то другим
Природа нас тычет, а мы не хотим.
Как ландыш в тосоле с песком – не родим.
Стошним, охладимся и дальше едим.

И вот наконец нам придет благодать,
Чтоб некому было принять и подать,
Унять и забыть бедных теть или дядь.
Над замершим пляжем звенит лабуда.

Спасибо, что, если такие дела,
Ты все-таки, мамка, детей родила –
Ни жизни, ни счастья уже не ждала
От каждой бездарности и барахла.

Но будет надежда – великая грусть.
Пред морем и небом сказать не берусь,
Как были ничтожны мы, смотрят же – пусть.
Я к толстым и радостным детям стремлюсь:

Фуфлы из фуфёл расцветали в кустах.
Что знала ты в страсти? – Досаду и страх.
Паду: да не помните ж, еже писах! –
Туфта на тафте на тахте в головах.