Горе-поэт, поэт надежды

В некоторых мемуарах*
Желтели, полны помарок,
Трепета и приманки,
Некоторые гранки.
И там была опечатка,
И что-то вставало шатко
Над «горем» – в дымке морской.
Так будь же сам собой!

Вставай же над степью и морем,
Над паустовским горем
Из музыки примитивной;
Над невинной, милой картиной
Родины, впавшей в детство;
В сушь, в глад; и буду надеяться –
В слепительный смертный миг,
Солнце снов моих!
__________
* «Не забуду лиловый блеск на асфальте во дворе и сырую гранку с оттиснутыми на ней строчками стихов неизвестного мне поэта:
Закаты в августе! Плывут  издалека Полей дыхания  и  ветерки  тугие,  И снежные встают над горем облака, Такие белые, что даже голубые...
На полях корректор написал жирным синим карандашом: "Не над горем, а над морем". Я прочел эту отметку корректора и подумал, что наборщик ошибся не так уж плохо. Почему не могут встать над человеческим горем облака, как образчик умиротворяющей красоты, как отвлечение, врачующее сердце?» (К. Г. Паустовский. Повесть о жизни).