приговор

я не пишу ему писем из соображений безопасности и неумения передать
то что словами позорно описывать- в общем и по деталям
не говорю что не стоит но по его словам я должна сказать
вжав из последних сил в пол машины обе педали

я не помню его практически. раз в два дня налетает тоска совместно с бокалом виски
забивается в мысли, на осколки дробя предыдущих, и будущих, очень- не очень близких
понимаешь со временем что тебе отрубили голову (может быть), или сердце(что вполне вероятней)
и ни с кем другим уже так (и не так) не быть, не дружить, не пить, не любить- это не приятно

понимать и верить. но это самый точнейший факт. это самая страшная катастрофа, точка отсчета.
как неожиданный, первопоследний  ночной инфаркт в двадцать лет, обрубающий враз перспективу взлета.
это редкий яд по венам ползущий, не подающий признаков и симптомов назло врачам,
смерть как конечный итог всем недообидам, недолюбленностям, всем недосказанным речам.

полный пролет вокруг земного шарика, из кабины пилота глядя на муравейники на земле
нежелание возвращаться, с кем-то еще встречаться, чувствовать себя наркоманом на игле
что теперь делать, как пролечить этот страшный грех, как отказаться от наркотика его плеч,
сумасшедшей тяги, вляпавшись в передряги страсти и превратившись в калифорнийский смерч.

он же и сам не знает, мерзавец, насколько во мне пророс, насколько спутал все провода
заходит колючий, уставший, прижимает к себе - а во мне уже рушатся города
рушится оборона, сопротивление непристойно, финита ля маскарад.
Конечно, если б он знал, какой отдается болью, был бы и сам не рад.