Глава 3. Осенняя усталость

***
Любовь не свалит,
           как шальная пуля.
Мудры без меры
    грустные глаза.
Я за столом,
          на старом стуле,
Жить начинаю,
           как всегда,
                с аза.
2000 г.


***
Давно уж ночь в своих правах.
С бессонницей не сваришь кашу.
Вот-вот взорвется голова,
И нервы, что есть духу, пляшут.

А за окном — такая синь!
В висках пульсируют мгновенья.
Забыться не хватает сил,
От боли не найти спасенья.

И память не дает уснуть,
Она совсем отяжелела.
Знакомства нашего весну
Всю прочитаю без пробела.

Тогда бессонницей не мучим,
Сгорая страстью, сам не спал.
Судьба свела нас, а не случай,
Рванув в груди моей запал.

И разорвало в клочья душу,
Я выжил. И смотрю в окно.
Нависло небо звездной тушей,—
Ему, как видно, все равно.

С бессонницей не сваришь кашу,
Давно уж ночь в своих правах.
И нервы, что есть духу, пляшут,
Сейчас взорвется голова!
2002 г.


***
Упала ночь,
как вдовье платье
                на пол.
Попсой стонало
    в уши комарье.
Я, задыхаясь,
            чужое тело
                лапал,
Напрасно думая,
             что это все
                мое.

Плыл сладкий стон,
              качая ветки сада…
Летело время,
             тикали года…
С ума сводившая
               меня
            Шахерезада
Осталась в сказке
                навсегда.
2000 г.


***
Желания, как ночь, черны.
Я на плечах несу усталость.
Совсем расплывчивы черты
Любимой ли, иль мне казалось.

Метелью жизненной легло
И в сердце задувает пламя.
Как в запотевшее стекло,
Я тщетно вглядываюсь в память.

Горит вдали там огонек
В любовь украшенного мая.
Душа, как загнанный конек,
У стен потерянного Рая.
2002 г.


***
Я долго болен был тоской,
Ушла она, а пустота осталась.
Кружила над моей башкой
Листвой осенняя усталость.

Раздавлен я самим собой,
Расплывчива, размазана реальность.
Я чувствую одну лишь боль
И рвущую меня на части жалость.

Мне не подняться над землей,
Рюкзак с грехами давит плечи.
Все взорваны мосты за мной,
Но плохо время раны лечит.

Я стал унынием больной,
Иль попросту – в душе калека.
Дождусь ли я весны большой
И ту, кто сердцу будет лекарь?
2001 г.

***
И для меня настала осень,
И молодость сбежала безвозвратно.
А мне всегда хотелось очень
Все сердце золотом
наполнить аккуратно.

Но не спеша судьба дорвет
В лохмотья ветхие мечты.
И под подошвою полет
Закончат хрупкие листы.

Им панихиду отпоют
Ветра лихие моей души,
Нигде ей не найти приют:
Ни в суматохе, ни в тиши.
2004 г.

***
Тихо дождик шепчется на крыше.
Слышны вздохи ветра-топора.
Не поднять усталый взгляд мне выше,
С скорбного, промокшего двора.

Тихо плачет о грядущем лира,
Грустные рождаются слова.
Занесен уже топор над миром...
А пока что — рубится листва.
1997 г.

***
Я в море осени
              мысли окунул.
Коралловыми рыбками
                листва кружила…
Наплыли тучи
             стаею акул,
Зубами хваткими
              дождя тянули жилы.

И кровью ржавой
                хлюпала земля.
И в сундуке груди
                сдавило сердце.
Душа с пробоиной,
                вроде корабля,
В водовороте
             хищном
            вертится.
2005 г.



***
Небо оцинкованной крышей
Нависло над ржавой землей.
Чем ты, поэтишка, дышишь?
Опавшей листвою гнилой.

Чем ты живешь, бедолага?
Миру сему ты смешон.
Бродит под черепом брага,
Вот и пролился стишок.

Только вот этого мало.
И крыша худая течет.
Ходит по лужам устало
Душа с потухшей свечой.
2004 г.


***
Голос – хриплый, простуженный…
Водкой его подлечим.
Дождик по лужам кружева
Будет плести вечно.

Давай, подпой семиструнная,
Струны твои, как нервы…
Сердце моё пурпурное
Затосковало, наверно. 

Ветер куражится, зябко.
Душу согреет сорок…
Ну а теперь – жарко…
Да лишь бы не было ссоры…

В серый кафтан небо
Долго кутали тучи.
Даму душевную мне бы,
Стало б еще лучше.

И стал бы закат алым,
Да и рассвет тоже.
А я, как дитя малое,
Засну на ее ложе…
2003 г.



***
Вилками глаз не тычь
В мое сердце – не студень.
Им владеешь не ты,
Давай – просто не будем…

Не растопишь в груди...
Свечи вновь не заплачут,
Нам огарки одни
Остались на сдачу.

Ты пинцетики рук
Тянешь к здравому телу.
Дама, вы не хирург,
Впрочем, что хочешь, делай.

Знай – примочками губ
Не залечишь мне раны.
Нет, я вовсе не груб,
Ты прости, просто пьяный.
2004 г.


Похмелье

        I
У меня замыкание
                высокого напряжения,
По-другому –
              похмельный синдром.
То ль от страха
                иль совести жжения
В голове
          полный погром.

Как в тумане, вчера
                с какою-то дурочкой
Кувыркался
            не знаемо где.
И широким проспектом
                то ли узенькой улочкой
Плыл домой —
       в пьяной ладье…

        II
Дотащили же кости душу,
А она так болит теперь.
Черти, видно, хотят ее скушать,
Просочившись в входную дверь.
Только им покажу я фигу,
Просто так меня не возьмешь.
Похмелюсь и исчезнут мигом,
Прихватив надоевшую дрожь.
1999 г.


***
Я не мед пью,
А все горькую отраву.
Тяжело пню,
Сердце гниль буравит.

Был могуч дуб,
Да тяжел топор.
Но стоит сруб,
Древний до сих пор.

Отделил Бог
Свет от тьмы.
Нынче я – плох,
Дай взаймы.
2004 г.


***
Я пьяный рвал
               и жег свои стихи,
Ругаясь так,
             что черту было тошно,

И, проклиная жизнь,
                утраивал грехи,
Которые простить,
                казалось, невозможно.

Метаясь,
       я готов был вырвать душу.

Но, отбесившись,
            выбившись из сил,
Я тихо плакал,
         Ангела послушав,
И о прощении
       у Господа
                просил.
1998 г.


***
Господи! Смилуйся, Боже,
Дай мне силы свой крест нести.
Чтобы жизнь сумел подытожить
Кровью, вписанной в листы.

До вина я стал прыток и падок,
Как когда-то до женского пола.
Но все так же могу заплакать,
Видя горькое, русское поле.

Я бескрайней тоской страдаю,
И по-старчески ходят руки.
Слышу я поколений рыданье,
То ли просто машины звуки?

Оттого и пишу по-русски,
Что душа моя — не из стали.
Я взываю к Тебе, Иисусе!
Что со мною такое стало?
2000 г.


***
Головой я склонился
                отчаянной,
Ветер рубит листы,
                как лихой казак!
Вот и этот год
                кончается,
Что молчишь,
                коли есть что сказать?

Или ты разучился,
                как молвить слово,
Может, что-то стало
                гораздо важней?
Эти сроки печали
                даны нам условно,
Рвется время вперед
     из кровавых вожжей!

Но куда ты,
            куда ты упрячешь душу?
Разве можно
             водкой ее утопить?!
Ты пойди и пройдись
            под осенним душем,
И оставь сему времени
                летопись!

Когда голос Христа
                почти не слышен,
И кумир —
     электрический ящик.
Неужели Россия
            уготована свыше
Для тех,
           кто ее растащит!


Мы за все,
   за все здесь будем в ответе!
По-другому
           не могу сказать.
Я видел мир
            в розовом цвете,
Когда мне кровь
        заливала
                глаза!
2003 г.





***
В золотом огне
        оплавлялись свечи берез,
И крепким настоем
                лужи чернели.
Это время во мне
                клокотало до слез,
Тихо душу настроив
            на песню метели.

Эта мокрая сыпь —
          иль болезнь, или дождь?
И серебряной нитью
                волос жизнь заплетает.
Страшно сердцем остыть.
                Дай любви, Боже, горсть,
Чтоб с пути греха выйти
                к Святой Твоей Тайне!
2006 г