О российском флаге

                « Это было недавно, это было давно »
                (слова из песни)

               
О РОССИЙСКОМ ФЛАГЕ

Три цвета воссияли надо мной:
Божественный, небесный и земной!

1

Волнует ветер перемен
Российский флаг трехцветный.
Преодолев забвенья плен,
Вознесся незаметно.
Вознесся он и покорил
Подоблачные сферы.
В сердца и души заронил
И ненависть, и веру.
Над «Белым домом», что стоит
Величественно – важно,
Со стен  которого уж смыт
След крови, пятна сажи;
И за кремлевскою стеной
Волнуется красиво,
Где восседают над страной
Правители России.
И так - повсюду на глазах:
В Советах, мэриях, судах,
Других присутственных местах.

2

И, как маститый академик
Познать стремится суть вещей,
На каждый цвет потратим время ,
Рассмотрим с насести своей.
Вот белый цвет. Как на экране,
Мелькают тени давних лет.
Огонь и дым на поле брани,
И блеск гусарских эполет.
Балы мазурки, звон хрустальный,
Корнеты, фрейлины, пажи,
В  кабацком дне  рабочий  пьяный,
И благоденствующий жид.
А там, в полях, за городами -
Собачьи своры, гон волков,
Посевы, смятые конями,
И взгляд угрюмый мужиков,
Удел  которых -  труд неправый
Иль по указу - царский строй;
И временами  - бунт кровавый
От безысходности тупой;


Поместья с барскими домами,
С причудами архитектур;
Ландшафт с аллеями, прудами
И группой парковых скульптур.
Конюшни, брички. Здесь же, рядом,
Желтеет псарни новый кров.
И грудью вскармливает баба
Борзых породистых щенков.
Кресты над золотом сусальным,
Хоругви, ладан, крестный ход.
Калеки, нищие печально
Взывают к милости господ.
Вдали: уклоном овладели,
Теснясь на темной мостовой,
Дома, гостиницы, бордели
И, словно столб – городовой;
Швейцары, в золоте ливреи
Стоят у входа в «опера»;
Студенты, дворники, лакеи
И у подъездов -  кучера.
Колонны мирных демонстрантов
Ступают плотною стеной.
И лозунг в дугах транспарантов:
«Самодержавие долой!»
И призрак* мрачной серой ватой
Плывет, неся войну за ним.
Авроры залп наш век 20-ый
Взорвал зарядом холостым.

* коммунизма

3

Теперь на  красный взглянем тоже.
Монополист других времен,
Он, как шагреневая кожа,
Иссяк и вниз перемещен.
На этом фоне лишь отчасти
Видны дела минувших дней,
Дела «родной» советской власти
По хронологии своей.
Октябрь 17-го года
В одну историю войдет -
Как революция, свобода;
В  другую – как переворот.
И где та истина? Похоже,
На то у каждого свой счет:
Тем революция – кто может;
А тем, кто слаб – переворот.
Но мало знал кто, что в Европах
И прочих западных кругах
Произошли перевороты,
Но непосредственно в умах.
Тогда акулы капитала
Понять сумели, что их ждет,
Когда озлобленный, усталый
С винтовкой выступит народ.
Антанты новой не дождешься.
Защиты неоткуда ждать.
В щель тараканью не забьешься.
С добром за море не сбежать.
И потому наш запад прыткий
Не стал бездействовать и ждать.
Немедля -  чуждые ошибки
На ус с усердием мотать.
В незамедлительном порядке,
Не допуская,  пересуд,
Оставил только пряник сладкий,
Убрав подальше горький кнут.
Но смотрим далее. И ясно
Матроса видим, блеск штыка,
И вождь указывает властно
Рукою вдаль с броневика.
И вряд ли думал он в то время,
Почти столетие назад,
Его благие намеренья
Уложат в путь, ведущий в ад.
Уложит главный устроитель,
Преемник властный всех времен,
Соратник мудрый и учитель,
Отец народов и племен.
И снова: войны без конца,
Разруха, смерть и боль утраты.
Идет с винтовкой на отца
Любимый сын и брат на брата.
Но нет для времени преград.
Оно врачует, исцеляет
Сильней лекарства во сто крат,
И боль, и ненависть снимает.
Уж виден дым высоких труб,
Огни гигантских новостроек,
Окоченевший зэка труп,
И сотни нар, барачных коек.
С гудком  зомбированных  рать
Идеей светлой коммунизма
Спешит к станкам, чтоб удивлять
Весь мир трудом и героизмом.
И в деревнях – переворот,
И чудеса – метаморфозы,
Единоличники и скот
Гуртом сгоняются в колхозы.
При этом, вся почти страна
В энкавэдэшных черных списках.
И стоит в ней карман зерна
Пять лет без права переписки.
И всюду -  храмы без крестов
И ликов светлых чудотворных.
Не слышен звон колоколов
С высоких звонниц колокольных.
Куда же выведет нас всех
Вождем избранная дорога,
Когда вершится тяжкий грех
И позабыли люди Бога?

4

Из тысяч слов, что прозвучали
До нас и в наши времена,
Есть слово страха и печали
Зовется слово то – война.
И видим мы, как вражья стая
Катит и  Родина  в огне.
Кресты -  на крыльях, фюзеляжах;
Кресты – на  крупповской  броне.
И хмурый вождь растерян, в шоке,
Стоит с поникшей головой,
Когда узнал, что враг жестокий
Пошел стремительной войной.
И он, властитель беспредельный,
Коварный сын кавказских гор,
В момент опасности смертельной
Увидел братьев и сестер
В лице подвластного народа,
Чья участь точно в песне той:
«Люби царя, терпи невзгоды,
А коль война – смелее в бой».
И вот картины лихолетья:
Одна меняется другой.
В них жизнь встречается со смертью
И платит страшною ценой.
И много дней, ночей тревожных
В тылу и на передовой
Свершалось то, что невозможно
Понять нормальной головой.
И помнят день тот по минутам,
Кто в том далеком мае был.
Алмазной россыпью салюта
Он о Победе возвестил.
Конец войне! Уж нет  постылой.
Ушла, оставив за собой
Кресты и звезды на могилах,
И неестественный покой.
Но время в поступи умело
Все расставляет по местам.
И жизнь в права вступает смело,
И все -  как  с чистого листа.

5

Пусть мысль шальную не осудят,
Но с давних пор до наших дней
В России были, есть и будут
Три категории людей.
Одна из них - основа жизни,
Ваятель сущего  вокруг.
Без зова встанет за Отчизну,
А в годы мирные -  за плуг.
То есть -  народ! Его руками
Для власть имущих рай земной
Был создан. Сам же он веками
Задавлен черною нуждой.
Другая группа населенья -
Тот, кто имеет деньги, власть
И силовое окруженье,
Готовых  головы  покласть
За тех, имеющих. И прямо
На это смеем указать.,
Они, как братья из Сиама,
Не могут врозь существовать.
И третья. Люди сфер гуманных.
Надежда нации и цвет!
Дела их жизни многогранной
Определяет интеллект:
Артисты, люди от науки,
Преподаватели, врачи –
Все, кто имеет ум и руки.
А жизнь в безденежье влачит.
И были русские Энштейны,
Кто мощь державы создавал,
Но их нарком по наущенью
В шараги – зоны загонял.
Чтоб разум, слитый воедино,
Вдали от праздной суеты
Там воплощал в дела земные
Амбициозные мечты.
За этот труд, быть может, знают,
Какой купюрой шел расчет.
А вот с питаньем, утверждают-
Там было, вроде, хорошо.
И вот теперь поглядом  скорым,
Скользя  под  синею чертой,
Мы видим строгие заборы
С их обколюченной канвой.
О них не созданы поэмы.
А жаль! Не плохо б и создать.
Легко коснемся этой темы,
Чтоб вас, друзья, не утомлять.
Как говорил поэт известный:
«Умом Россию не понять».
И что (об этом слышать лестно!)
У ней  особенная  стать.
Умом - возможно, но глазами
Любым умам наперекор,
Понять ее мы можем с вами,
Взглянув на этот же забор.
И в миг постигнешь суть державы,
Ее основу бытия,
В которой всяк он – от канавы
И до чугунного литья.
И между ними поначалу
(Особо дачникам намек)
В забор идут материалы,
Уж,  отслужившие свой срок.
Увидим в нем листы от кровли,
Покрытых  ржавчиной сплошной,
Пришитых  проволокой к  кольям,
В те времена еще цветной.
Там есть детали от кроватей,
Труб искореженных куски
И пригодились тут же, кстати,
Из душевых - змеевики.
Плетень пологими волнами
Чуть-чуть просветами рябит.
Горбыль нарывами – сучками
Гвоздем к прожилинам прибит.
Затем, в забор не обрезная
Доска  нахлестная  идет.
И любопытствующий  знает,
Что щель в ней вряд ли он  найдет.
Но, обрывая рассужденья,
Прошу заметить на сей счет:
Какой каскад воображенья
И мысли творческой полет!
Куда там западникам разным!
Им всем до нас, как до небес.
У них забор  - однообразный;
В доске - один сибирский лес.
Но, возвращаясь к теме прежней,
С проблемами  житья-бытья,
Интеллигенция с надеждой
Жила тогда и без нытья.
«Твори, выдумывай и пробуй!», -
Партийный лозунг призывал.
Любое дело, словно хобби,
В то время каждый принимал.
Лишь после, все уже разрушив,
Иными признано меж тем:
В стране была одна из лучших
Образовательных систем.
И даже там, где взглядом строгим
За все цеплялся конвоир,
Мостились к космосу дороги
И в беспредельный микромир.
И вновь всплывут слова поэта:
«Умом Россию не понять»,
Когда могли мы при Советах
Свое Отечество поднять.
Не потому ль, что мы фантасты,
В душе мечтаем с малых лет,
Поднявшись ввысь, изведать счастья,
Достигнуть звезд, других планет.
Мы в космос, холодом пронзенный,
Подняли первый звездолет.
И создан был непревзойденный
Доныне танк и самолет.
А сколько было от системы
Бюрократических препон,
Когда решались здесь проблемы
И уходили за кордон.
Но это - к слову. В красном цвете
Мужицкий профиль отражен,
Стучащий лаковой  штиблетой
При выступлении в ООН.
И с той поры, за океаном
Не в состоянии понять,
Какую Кузькину  маманю
Хотел тогда им показать.
Свидетель чисток и процессов,
Набраться мужества он смог,
И правдой сталинских репрессий
Он съезд ХХ ввергнул в шок.
Тая в себе вины частицу
За все, что сделано другим,
Пошел во власть, чтоб воплотиться
Могло задуманное им.
Все под себя подмяла быстро
Тогда в стране его рука.
Он возглавлял Совет министров,
И кресло первое в ЦеКа.
Вот, почему правитель третий
Сумел сломать порочный круг.
Седая стужа многолетья
Сменилась оттепелью вдруг.
Есть у  живущих в мире право
Веками не менять идей.
Но время  быт меняет,  нравы,
В конечном счете - и людей.
Вдали мы видим «королеву»,*
Его сводившую с ума
И для народа справа, слева -
Пятиэтажные дома.

*  кукурузу


Рой тракторов в окраске новой
Дымит в целинной борозде.
И хлеба ломтики в столовых
Бесплатно грудятся везде.
С ним много добрых начинаний
Вобрал в себя Социализм.
Но вместе с тем, достойный брани,
Он проявил волюнтаризм.
Но, как со многими бывало,
Взойдя на тронный пьедестал,
Привносят  мудрое начало
А, уходя, их ждет финал.
Финал простой или особый,
Далекий, близкий, но придет.
Простой – венки на крышке гроба;
Особый же – переворот.
Но не резон в минорном тоне
Вести прошедшего обзор.
Последним  должен в красном фоне
Звучать частушечный мажор.

ЧАСТУШКИ

Жили мы в стране великой
И гордились ею, но
Всюду нас сопровождало
Черно-белое кино.

Мы шестую часть планеты
Заселяем с давних пор,
А сегодня обживаем
И космический простор.

На большом партийном съезде -
Прении,  реляции.
Три минуты льется речь,
 Десять - на овации.

Генеральный секретарь,
Что за наваждение,
В малой уж земле ногой -
Пишет «Возрождение».

Мы из радио узнали,
Что в Америке расизм,
А в своей стране создали
Развитой социализм.

Начинаем новостройку
Первым ставится  сортир.
Знать, для очереди длинной
Будут несколько квартир.

А в банановых широтах
Всюду стройки до небес,
Строим мощные Пхилаи
В Асуане строим ГЭС.

Гоним газ и нефть по трубам,
Чтоб улучшить чей-то быт,
А колхозник из глубинки
Позаброшен, позабыт.

Гоним газ и нефть по трубам,
А на том конце - враги
Потихоньку оформляют
Перспективные долги.

Развиваются в стране
Транспорт, авиация
И в Москву за колбасой
Разъезжает нация.

Рыщут бабы с мужиками
В магазинах, ухватив,
Кто колготки, кто обои,
Кто, смутясь, презерватив.

Ледокол, ломая лед,
Атомом питается,
А советский наш народ
Водкой заправляется.

Мы луну фотографируем
С обратной стороны,
А себя снимать боимся -
Сзади латаны штаны.

Лозунг ситцевый на ферме.
Славит он КПСС.
Если съест его теленок
Вряд ли свой прибавит вес.

Над заснеженной землей
Космонавт вращается,
Смотрит, как внизу буренки
С  голодухи  маются.

Не доены, не кормлены.
Тварь рогатая мычит,
Потому что их доярка
Дома пьяная лежит.

В разнарядке из райкома
Обязали  мех завод
Накосить три тонны сена
И доить рогатый скот.

Эх, колхозная Россия!
Трудодни без рубликов
Все увозят из села
В братские республики.

Эх, Рассеюшка – Расея!
Бескорыстная душа!
Все, как будто, ты имеешь,
А в кармане  - ни шиша.

-« - »-

И может быть, на красном цвете
Не все увидеть с Вами мог,
Но час пришел. И вот на этом
Осмелюсь подвести итог.
Энтузиазмом миллионов,
И массой чрезвычайных мер
Построен был корабль новый
С названием СССР.
Был ясен курс с конечной целью,
Была команда на постах,
А в недрах двигатель – идея
Влекла вперед на всех парах.
И как могло так получиться:
(Тому свидетель: вы и я)
Такой гигант мог развалиться,
Засев на рифы бытия?
Все потому, что у штурвала
В советский, незабвенный срок
Из рулевых, что курс держали,
Никто лавировать не мог.
Упершись в «принцы», «догматы»
Почти несбыточных идей,
Живя по льготам аппаратным,
И, отстраняясь от людей,
Удел  которых -  труд горбатый
На ферме, в поле, за станком.
И сто прорех перед зарплатой
С последним мятым трояком.
В то время, как в ЦК, в Совете,
Не ведав  ленинских трудов,
Сидели ленинцы «в корсетах»
Сплошь из медалей, орденов.
И там прислуживал им бойко,
Под сенью сводчатых палат,
Отец грядущей перестройки
И перспективный демократ.
И разлагалась сердцевина,
Укрывшись лозунгом – щитом:
«Народ и партия – едины».
Но это, к слову. А потом -
Тот день пришел неотвратимо,
Народ безмолвствовал и ждал.
И под   личиной  демократа
Во власть ворвался капитал.

6

Иной, прочтя главу – другую,
Безумно скажет: «Сущий вздор».
Но на полоску голубую
Мы все равно нацелим взор.
В ней есть знакомые до боли
Черты известного лица:
Певца, мошенника  - на воле,
В тюрьме -  сидящего дельца.
Там есть: кудрявый, рыжеватый,
С глазами мудрыми и - без;
Спесивый,  метками богатый
И тот, в котором, будто бес.
И ради шутки легкокрылой,
Прошу составить пары слов
Из ниже названных фамилий
И к ним причастных двойников:
Гайдар, Гусинский, Жириновский,
Кобзон, Мавроди, Горбачев,
Немцов с Чубайсом, Березовский,
И академик Лихачев.
В природе есть единство мнений,
И, как словами не крути,
Одно словцо за всех сумеет
Суть человека ухватить.
И дай на выбор лекторату
(Так ныне модно заявлять)
Десяток слов о кандидате.
Найдут одно ему подстать.
Но все. Эпохи закрепились
И в синем  -  многое сплелось,
И никому еще не снилось.
С чем явно встретиться пришлось.
Не всяк  при жизни поколенья,
Кто - первый раз, кто - уж второй,
Бывал свидетелем явленья,
Когда в стране менялся строй.

Пояснения:   Певец-Кобзон
Мошенник на воле – Мавроди
Сидящий в тюрьме – Гусинский
Кудрявый – Немцов
Рыжеватый – Чубайс
С глазами мудрыми – Лихачев
И без – Гайдар
Спесивый – Жириновский
Метками богатый – Горбачев
В котором, будто бес – Березовский
 
Бывают дни, что нас тревожат,
Влекущих  следом за собой
Дела, события, быть может,
Не предначертанных  Судьбой.
Но так случилось. Бог свидетель.
На смену немощных чинов
Пришел крепыш с набором  смелых,
Демократических основ.
Сторонник явный реформизма,
Он, вместе с тем, в душе своей
Не отрицал социализма,
Его заученных идей.
Он по заезженной дороге
Не мог по прежнему плестись.
И столько дал свободы многим,
Кто сколько может унести!
Но как бывает, отдавая,
С благою целью, ждешь чудес.
На деле  - чей то исполняешь
Сугубо личный интерес.
И прежде, чем уйти с  Фороса,
Он прогремит на всю страну -
Не нашу, так как без вопросов
Отдаст Берлинскую стену.
Отдаст богатому туристу,
Как сувенир холодных лет.
А на Российском поле чистом
Расквартирует контингент.
Когда Берлин с боями брали,
Мы не стояли за ценой.
И в этот раз стоять не стали,
Забрав шинель, ушли домой.
Что за причины побудили
Так поступить его тогда?
Быть может, щедрость это? или
Головотяпство – брат вреда?
Возможно, в купе то и это.
Судить не смею, а пока
Он стал у них по всем приметам
Почетным немцем на века.
И у себя, в родных пенатах,
Народ его не отвергал
(Хоть говорил  витиевато,
Но без  бумажки  выступал).
Я сам порой, дела отбросив,
За речью красочной следил,
А после мучили вопросы:
«О чем он все же говорил?».
В его речах звучали бойко
Помимо слов: «социализм,
СССР и перестройка»,
Еще: «консенсус, плюрализм,
Приватизация», где в звуке
Наукой вроде отдает.
На самом деле, в чьи-то руки
Добро народное уйдет.
Консенсус видится углами
И отношением сторон,
Когда не машут кулаками
И уважается закон.
Альтернатива – лук и стрелы.
Чтоб цель достичь верней всего,
Пускают их рукой умелой,
Но из колчана одного.
А в плюрализме  - сгусток мнений.
Единство трудно рассмотреть.
Зато, возможно, их в мгновенья
Подошвой властной растереть.
Тогда мы были не похожи
На нас сегодня. Много слов
Мы принимали, как прохожих,
Как гостя доброго под кров.
И сам он новью был в те годы.
За жизнь всегласную радел,
Но сильным пастырем народа
Он утвердиться не сумел.

7

И снова -  в путь по галерее
Живых картин на  голубом.
Там есть герои, есть злодеи,
И есть горящий «белый дом».
То - танк последним аргументом
Закончил напряженный кон,
И гильза, сплюнутая чем-то,
Дымя, упала на газон.
А там, где ночь, от ярких вспышек
Мерцает в битых стеклах свет.
И с крыш домов пунктиром пишет
Ствол автоматный в чей-то след.
Страна находится в  межвластье.
И кто злодей в ней? Кто герой?
За кем идти к свободе, счастью,
Или отправиться домой?
И те, кто суд вершить хотели,
Крича про праведность свою,
Из кресел временных слетели
На всем известную скамью.
Но, видно, так должно случиться,
Судьбы свершился поворот,
Хотя могло б и получиться
При этом все наоборот.

Есть вехи в жизни государства,
Меж коими положен путь,
И мимо них, как ни старайся,
Не проскочить и не свернуть.
На путь свой многие народы
Глядят, как путник в ясный день.
И с каждой вехою восходят
Уже на новую ступень.
И только ты, моя Россия,
Петляешь, развлекая всех,
В ненужных  дрязгах  тратишь силы;
Не замечаешь дальних вех…
А во главе -  другой, не прежний,
Удельно  глядя из Кремля,
Пропил дубравы Беловежья
И Малоросские поля -
Все, что веками прирастало
От Калиты до наших дней.
Один присест – и вот не стало
Основы для державы всей.
Кольнуло ль в Пуще, на застолье
Куда–нибудь  у трех князей,
Когда делили против воли
Славянских братьев, их друзей.
То -  в мраке. Но с герба короны,
Те две, что меньшие из трех,
Вдруг, возвеличились до тронной
И пали с клювистых голов.
И без опоры третья сразу
Скатилась медленно, собой
Сбивая скипетр алмазный
И крест с державы золотой.
Вся  правда в том, что так и было.
В словах моих лукавства нет,
А коль не веришь, друг мой милый,
Взгляни на аверсы монет.
И после этого откушать
Тебе захочется слегка.
На них орел -  что ножки Буша
Или цыпленок «табака».
И там, в правительственных кущах,
Где мягких кресел теснота,
Наш древний герб для власть имущих
Пока  лепная красота.
И кто ж способен вновь, по сути,
Собрать триаду из корон?
Чтоб, кто желал – могли вернуться,
Кто не хотел – шли на поклон.

8

Порой к заманчивой идее
Мы быстро попадаем в плен.
И, разрушая, что имеем,
Ждем благодатных перемен.
Но это в сказках так бывает,
Где наш  Иванушка  дурак
Себя совсем не утруждая,
Все получает просто так.
И только тот, кто воплощает
Идею в жизнь, тому и честь,
Когда плохое отметает
И совершенствует, что есть.
У нас не так. Мы, как в пучину,
Сорвались в вольности своей.
На все придумаем причину
По достоверней,  поумней.
И вседозволенность сплошная,
И безнаказанность во след
Творят дела, которых, знаем,
Не разгрести за много лет.
Не потому ль, издержки нашей
Реформы уж по всем статьям,
Непозволительные раньше,
Почти, как норма бытия.
И глядя далее по флагу,
Уже не хочешь замечать
С помойки бомжа – бедолагу,
С подружкой, что ему под стать.
А  вдоль дорог, у перекрестков,
Там, где авто, дымя, снуют,
В юбчонках девочки – подростки
По таксе тело продают.
Мальчишек беспризорных братство,
Давно  незнающих свой дом,
Там промышляет попрошайством
И откровенным воровством.
На многочисленных каналах
Вопящих  теле новостей.
Один вопрос: о капиталах,
О дефиците платежей,
Который   стуком отдается
Шахтерских касок у Кремля
Иль забастовками прольется,
А в них - врачи, учителя.
И там, где лента автострады,
И где составы вдаль бегут,
Пикеты строятся преградой,
Оплаты,  требуя за труд.
Изгои общества! Им ныне
Нельзя сравниться и с рабом.
Тот был накормлен господином,
При этом, в праздники -  с вином.
Осталась заповедь в забвенье,
Не создающая  вражды,
Когда богач  - без лишних денег,
А,  не богатый -  без нужды.
И деньги -  главная забота,
Сверля мозги,  мешает жить
С той мыслью, как их заработать,
А проще  - где их раздобыть.
И следом, методы без риска
Пришли,  доступны и легки
С подачи главной реформисткой
И попустительской руки.
На фоне кризисных явлений,
Нарушив жизненный уклад,
Они пришли изобретеньем,
Ни кто  которому не рад.
Идет нажива на  жестокой,
Кому-то  выгодной войне.
С которой мчит к слезе далекой
«Груз 200» в цинковой броне.
Торговля мирная, по сути.
При войнах переходит грань.
За ней:  товар – оружье, люди
И наркотическая  дрянь.
Кредиты, ссуды, кипа « дутых»
И утвержденных взяткой смет.
Потом, в карман - деньга кому-то,
В корзину  - липовый проект.
Затем - аферы с пирамидой.
На  жадноватого  расчет,
Чей кровный вклад с прощальным видом
Спешит попасть на чей-то счет.
И можно взять налог с продажи.
То - рэкет. Он у нас двойной.
 Один отдай – закон на страже,
Другой,  отдай  – за мордобой.
Чиновник с фирмой однодневкой
Оформит важный договор
И рубль наш от этой спевки
Уйдет спокойно на  офшор.
Куда ни кинь  - посредник прыткий,
Вознаграждения гарант.
Достанет все с одной попытки,
Чему потом не будешь рад.
Из-за «презренного металла»
Мы все порушили кругом.
И за рубеж широким валом
Катит цветной металлолом.
И все спокойненько. Без явной
Стрельбы, погони «на хвосте».
И в этом нет особой тайны,
А значит, с  ведома  властей.
И власть рекламы безграничной
Диктует, набивая вес,
Дешевой  дряни  заграничной
Опять за тот же интерес.
Ей все равно, что корм кошачий
Или хромированный джип;
И всюду – он, и не иначе -
Наш  новый класс, особый тип:
Тот самый  русский, старый, новый
И прочий, -тоже им под стать,
Как сын бесчестный, непутевый,
Обворовавший свою мать.
Вот так живем и вытворяем,
А не творим. И не понять:
Толь не хотим, не замечаем
Или на все нам наплевать.
И тут же мир ругаем внешний,
Его события корим,
Не понимая, что он, грешный,
Такой  же,  только в нас, внутри.

9
Трепещет радугой трехцветной
Наш флаг над стенами Кремля.
И чин, доныне незаметный,
Встал у державного руля.
Закономерно ли, случайно
Свершилось так? Кто даст ответ?
Для многих это будет тайной
На протяженье многих лет.
Быть может, наш Отец Небесный
Решив, что нужный час настал.
Добавил мудрости чудесной
Тому, кто властью обладал.
А, приложив земную мерку,
Когда нет мудрых из палат,
Его, как приз с игры в рулетку,
Нам раскрутили наугад.
Пусть это  домыслы.  И все же,
Надежда слабою искрой
Зажгла огонь в сердцах тревожных,
Внеся живительный настрой.
И он теперь имеет право
Судить и строго, и любя,
Не приближать льстецов лукавых,
Не возвеличивать себя.
Имеет право к процветанью
Вести народ своей страны,
К достойной жизни, без страданья,
Без разрушительной войны.
И пусть свободный флаг, взмывая,
Венчает выси над страной.
Свой цвет на землю проливает,
Божественный, небесный и земной!



Денисов А.М.  г. Нефтегорск 2001-2002 г