Баллада о скуке

                «Самыми страшными были эти вечера,
                тошные,  одинокие,  беспросветные.  Мы
                думали,  что  это  будет вечный бой, яро-
                стный  и  победоносный… И мы думали,
                в общем,  правильно,  только многого не
                учли. Например, этих  вечеров  не  пред-
                ставляли себе, хотя точно знали, что они
                будут…»
                А. и Б. Стругацкие. «ТББ».

Скука – страшнейшая из доминант
(«Сенсорный голод» – научно).
Часто преследует нас транспарант,
Чёрным по серому: «СКУЧНО!»
Выхода два есть из камеры сей,
Где так душе нашей тесно:
Выход один – «Здесь тебе веселей!»,
Рядом – «А здесь – интересно!».
В первой каморке есть скудный набор
Из развлечений не трудных:
Светский – на бале, – пустой разговор
Средь собеседниц занудных.
(Знаем, Онегин жестоко зевал,
Светски балы посещая,
Среди старинных и моднейших зал,
Мало их все различая.)
Ну там, охота, ещё – маскарад,
ВИДИМОСТЬ дам неизвестных,
Игр всевозможных убогонький ряд,
Часто не очень и честных.
Но и игру, и охоту, балы –
Всё покрывает зевота,
Как под покровом холодной золы –
И ни чего не охота.
Если ж откроем мы двери в тот зал
С надписью «Здесь интересно», -
Там неизвестное ты б узнавал
В опытах разных чудесных.
Поле познаний – весьма  широко,
Нету наукам числа там:
Как до звезды до какой далеко?
Как там устроен сам атом?
И чем сложней в этом зале предмет –
Более он интересен:
Новый вопрос порождает ответ,
Мир никогда там не тесен.
Так переходит от камня – к горам,
А от горы – к всей планете.
Иль из чего состоит камень сам –
Части в нём мелкие эти.
От неживого – к живому идёт:
Как там цветочек устроен?
Как стрекоза совершает полёт?
Чем этот плод так напоен?
Дети по что так похожи на нас?
Как всё живое здесь дышит?   
Как все предметы здесь видит наш глаз?
Как наше ухо всё слышит?
Что это за существо – человек,
Что так к общенью стремится?
Что там за общество? Как его бег
В жизни людей отразится?
Общество тоже людское живёт
Жизнью своей специальной.
Самое сложное – общество! Вот
Найден предмет идеальный
Для изученья! Нет счёту годам
По изученью народов!
На изученье ИСТОРИИ там
Будут истрачены годы!
Что у народов далёких сейчас?
Что у народов тех было?
Да, у истории длинный рассказ,
Медленно время влачилось.

И убегая от скуки, ОНИ,
Боги небесные наши,
Чтоб скоротать бесконечные дни
И заварили ту кашу:
Организован у НИХ Институт
Полуэкспериментальный,
Что Историческим боги зовут –
Всё для Земли нашей дальней.
Для изученья истории всей
Создан сей их «инструментик».
Для управленья процессами в ней
В каждый отдельный моментик
Создано и Управление там,
Что разместили на Скалах
Белых – работа, жилище богам,
Жизнь чтобы лучше здесь стала.
И небожитель учёный пошёл
Жить королями, царями,
Думая: будет пахать он, как вол,
Занятый вечно делами.
Ну и, конечно, «вассалы» его –
Герцоги, графы, маркизы, –
Волю исполнить его самого,
Все «королевски капризы».

Но получилось – замкнулся их круг.
Время – коварная штука:
То ускользает неслышно из рук,
Словно как скользкая щука,
То замирает оно на года.
В физике есть единица
Времени – только секунда, всегда
К ней он в расчётах стремится.
А у историка – это уж век!
Меньше – в долях единицы.
И ускорять этот времени бег
В жизни напрасно стремиться,
Так как получится «натиск и штурм:
Кровь здесь людская и кости»,
Краткий миг славы и почестей шум.
Дальше – хоть лопни от злости:
Всё завалил этот спринтер-боец
И начинай всё сначала.
Нет, не историк тот, кто молодец,
Так себе, шпагомахала.
Нет, не историк герой: славоблуд,
Любит себя он в науке.
Хватит дыхалки  на десять минут –
И опускаются руки.
Значит, к примеру, король Людовик
(Бог с ним, какой там по счёту!),
Тот, что вполне королём быть привык,
Он совершает работу
И политический делает шаг –
Царственный, – на измененье
В данной стране, или там, на полях,
Где происходит сраженье, –
То крайне редко (в масштабах людей).
И чем заполнить там время,
Что между делом у тех королей
И что для них – это бремя,
Чтоб ожидаемый им результат
Дал, наступив, корректуру
Плана шагов. И он не виноват:
Можно ли действовать сдуру?
И пред царём, когда дорог овёс,
Медленно писем движенье,
Вновь возникает всё тот же вопрос
Времени препровожденья.
Дни или годы заполнить им чем
В длительном том ожиданье?
И герцогам, и баронам их всем
Вменено то же страданье.
Каждый владыка на свой на манер
Бьётся с проклятою скукой.
Были цари, что могли, например,
С скуки заняться наукой.
Вот Александрийский, скажем, Герон.
Был он с научным влеченьем.
Школу учёных основывал он,
В ней основал он ученье.
Иль азиатский тот царь Улугбек –
Знаем царя-звездочёта,
Звёзды «считал». Но не долог был век,
Бросил царя он работу.
Плохо кончали такие цари:
Физикою увлечённы,
Всё ж ослабляли, что ни говори,
Царских тех дел легионы.
И пропускали опасный момент –
Их царедворцы «съедали»:
Им не простит это Эксперимент,
Ждут где истории дали.
Ждёт их изгнанье, потерянный трон,
Жизни убогой теченье.
Если ж противиться вздумает он –
Яд, в небеса возвращенье.

Значит, царям осторожно скучать
Между делами их надо
И на работе своей замечать
Беды внимательным взглядом.
Не ослаблять им вниманья к труду
По основной по работе:
Рядом опасности с троном идут
В битве или на охоте.
Ну и опять же: коль взялся за гуж,
То уж тяни, как коняга,
Не говори, мол, «ой-ой, я не дюж!»
«Жребий твой  тяжек», бедняга!
Ну а тот спринтер, учёным что стал,
Всякие там Улугбеки
Или Герон, школу что основал
(Помните – древние греки?) __
Бросил дела и ушёл на покой,
Божиим знаньем богатый.
Ну а преемник – разводит рукой,
«Схлёбывая» результаты.
Эта наука – серьёзная блажь:
Или ей надо отдаться,
ВЕСЬ погружаясь в научный мираж,
Или совсем не касаться.
И ей на смену приходят балы,
Бабы, бильбоке, охота –
Игры, короче. Но игры – малы,
Знаем мы скуки работу.

Правда, ускорился нынче поток
Действий, заверю я смело.
И реформатор уж лет за пяток
Может реформу заделать.
Всё убыстрилось: обратная связь
Быстро находит дорогу.
И уж не годы – часы тратит князь
На угождение богу.
Но и пять лет – это тоже ведь срок
(Выборность бога торопит!).
Дней-то в них много. И надо, чтоб смог
Он погулять по Европе,
Лично увидеть плоды своих дел.
Нынче овёс им не нужен:
Сел в самолёт – через час прилетел,
Будешь с историей дружен.
Служба такая у них, «Протокол»:
Там по минутам расписан,
Как бы весь год президента прошёл,
Пишут, «сидя по кулисам».
Не самому ж президенту ломать
Голову там по проблеме,
Как им со скукою здесь воевать
В этой означенной теме.
И величайший из них аксакал,
Тот Института Директор,
Сам А. Стругацкий, однажды сказал,
Раз уж вопрос задал некто:
«Мы – говорит, – выше ценим всегда
В жизни прямое участье,
Вечную ЗАНЯТОСТЬ, что на года,
Чем тот короткий МИГ счастья».


30.01.03г.