Явки и пароли

(остнрнжна - сепунтив!)
~.~
А сердце ждет,
хотя она
давно другому влюблена.

Им взята паспортом и кровью,
его стирает шьет ностки.
Приемлет нежностью коровью
букетов редких лепестки.

А он несет букеты эти,
как будто с измальства растил.
Она бы рада и конфете,
и чтобы в дворик отпустил.

Но жесткий нрав у самодура.
Он приходя ослабит цепь.
И ждет на кухоньке понуро.
А может тросточкою - в репь.

Ей всякий раз от смертной боли,
от этих ссадинок и дыр
всплывают явки и пароли
благословенных тех квартир,

где раньше мы, от праздных кроясь
нечистых взглядов и речей,
в объезд потратившись на поезд,
одевшись в плащ, незнамо чей,

блудя полдня по закоулкам,
ботинки моючи в ручьях
и припадая жадно к булкам,
не сьетых кем-то на скамьях,

теряя совесть и рассудок,
и разумение и план,
ныряли в цвета незабудок
закатом крашеный туман.

И там, едва не различимы,
на серц стучанья, вздошный гром
срывали польта и личины
и об' пол стукались мешком.

И до утра она стонала.
А он, который вобщем, я,
всё с ней проделывал сначала
на куче женского белья.

И поцелуи их не вялись,
а только крепли ото дня.
Зачем-зачем мы потерялись
и ты влюбилась не в меня!

Теперь сидишь, что кот ученый,
не смеешь жмуриться, зевать.
А я слезою кипяченой
привыкши раны поливать.

Шепчу, печалясь в сём уделе
до крайней степени тоски, -
зачем-зачем вы отвердели
не мною ласканы соски?!