Письмо в Карелию

Привычный мир вдруг памятью расколот на
тепло минувшего и каждый день. Чего-то
не помню, чтоб бывало мне так холодно
обычно в это время года.

Не нужно слов. Не греете словами,
и ни к чему предсмертное питьё,
мне одиноко с ней, с тобой –
                со всеми вами,
но не от вас, а просто без Неё.


Они не верят. Ты их не вини:
тебя не видели; они в пылу разгулий
мне были вроде временной родни,
но ты затмила всё глазами гурий,

почти прозрачностью, невидимостью линий
(а взгляд иных бывает так громоздк),
они слепы, и – точно алый иней –
лишь я могу увидеть костный мозг.

Когда я думаю, что вправду померещилась
(а мне могло – в горах и моря около),
мечтанья обрывает поперечность…
но ощущаю, что и ты продрогла,

и я готов тогда лететь, ломая голову,
к тебе (быть может, вовсе не скучающей)
подобно вымершему в перелётах голубю
и с криком, походящим лишь на чаячий.

                21.8.11