Юбилей ГКЧП

Сергей Пресс (Sergej Press)


Юбилей ГКЧП




Двадцать лет августовскому путчу.  Хронологию тех дней смогу восстановить только по газетам.  Также  как и формулировки заявлений, выступлений и пр. Столько произошло за эти годы, что детали стерлись.  Но некоторые впечатления, ощущения остались в памяти.

Помню, как по улицам Москвы шли танки, бэтээры, солдаты.  По шоссе Энтузиастов в колоннах из уралов и зилов везли  в Москву дивизию Дзержинского. Я ехал на работу в министерство с тещиной дачи, которая находится как раз рядом с дивизией в Балашихе. Для себя я всегда называл дивизию Дзержинского Дикой дивизией, по аналогии со знаменитой царской. Не только потому, что эта дивизия внутренних войск, стоящая прямо напротив Москвы всегда использовалась и используется властями для защиты от населения во время всех массовых событий в Москве (майские и ноябрьские демонстрации, футбольные матчи, олимпийские игры и т.п.), но и потому, что нравы ее в какой-то степени дикие. Набранная из призывников из провинции и   медвежьих углов страны, она всегда готова выполнить любой приказ по усмирению населения. Путчисты такого приказа не отдали. В дивизии имеется и очень эффективный спецназ. Это не «Альфа», по-моему, «Вымпел» и еще какой-то со зверем на рукаве. Но и спецназ не был пущен в дело. Его бездействие сразу вызвало подозрения в серьезности намерений гкчпистов. Спецназу не составило бы никакого труда разметать жидкую толпу вокруг Белого дома. 

Странным показалось  и то, что Ельцин не был арестован в то же утро. Каждую ночь ждали штурма Белого дома. Но и его не произошло. Все очевиднее становилось, что это не путч, а фарс, а его участники с обеих сторон – комедианты, в том числе и толпа вокруг Белого дома.

Как обычно, в то утро к девяти часам я был на рабочем месте. И только там узнал, что происходит. Неожиданно на Пятницкой, куда выходили окна, раздался лязг и грохот. Все кинулись к окнам. Не помню, были ли это танки или другая техника. Шли в направлении  Кремля. Высыпали на улицу. Наземный транспорт не ходил. Движение в центре было перекрыто. У мостов уже стояли танки. Насквозь прошли Пятницкую,  Красную площадь  Тверскую до Пушки, везде танки, бэтээры, солдаты. По перекрытой  Тверской гуляли люди: всем было интересно, было тихо и весело. Погода была замечательная.

Вернулись в контору. Смотрели ящик. По первой – классическая музыка, как во время похорон политбюро, по Российскому  каналу (он уже существовал, по-моему) – Гурнов, Миткова, Киселев, Доренко.  Еще кто-то. Их демократическое (тогда слово «либеральное» было еще не в ходу) мужество и показное благородство, показались  фальшивыми и смешными. Эту часть журналисткой братии я и тогда уже терпеть не мог. К Белому дому не ходил: далеко и неинтересно. Смотрел по ящику. Ельцина все больше и больше распирало от собственного геройства. Постепенно он входил в раж и, наконец, поймал кураж в итоге.

Становилось грустно. Надежд на то, что бардак в стране прекратится становилось все меньше.  Гкчписты оказались трусами. Болван Руцкой с автоматом наперевес, героически вызволил негодяя Горбачева из страшного Фаросского заточения. Невозмутимый Горбачев спокойно спускался по трапу из ночного Ту-154. Раиса Максимовна светилась от сознания историчности момента и мужества ее супруга. Руцкой сзади, с автоматом наперевес напряженно всматривался в темноту. Что он там мог видеть непонятно: прожектора били ему прямо в глаза и ярко освещали трап, автомат был бы бесполезен. Стало ясно, что за всем этим спектаклем стоит именно он – первый и, как оказалось, последний Президент великой страны СССР.

В курилке обсуждали вяло. Как и сейчас, в министерствах сидели одни конъюнктурщики и все сплошь члены КПСС, ждали до последнего, чья возьмет. Когда Горбачев вернулся в Москву, понесли назад партбилеты с заявлениями о выходе из КПСС. Я сидел в одной комнате с Шуваловым, нашим партийным боссом, и видел эти трусливые лица. Я долго потом гордился, что не вышел из КПСС. Никаких осложнений для меня это не вызвало и было понятно, что не вызовет. Было смешно и грустно от этих запоздалых водевильных прозрений.

Ликовавшие герольды победившей демократии, вроде Митковой, распираемые чувством собственной значимости от сопричастности истории непрерывно смаковали по ящику сюжеты о героической обороне Белого дома и ее героях, особенно тех трех несчастных, нелепо погибших в тоннеле у Арбата. Все закончилось пшиком, горбачевским пуком и ельцинским перегаром. Было стыдно за происходящее.

А потом по улицам Москвы на спинах разгулявшейся толпы пронесли километровое полосатое полотнище, флаг то ли Франции, то ли Голландии, оказалось России. Попов с Лужковым с трибуны скандировали: Россия, Россия.  Но Россия, как и всегда, глухо безмолствовала, за исключением разгоряченной толпы внизу. Толпу от скуки всегда можно собрать в поддержку любой глупости. Толпа завсегда рада любому зрелищу.  Особенно, когда не хватает хлеба.

Много, чего можно еще вспомнить про те дни. Но  главное, что народ воспринимал все это как цирк, конкурс эквилибристов из высших эшелонов власти. А поскольку любая власть в Росси всегда была, есть и еще будет враждебна народу и его интересам, то народ и не пошел ее защищать, как не пошел бы защищать и самого Ельцина, если бы «Альфе» отдали приказ на штурм Белого дома. Более того, народ, за исключением кучки нервных учителей и инженеров, весьма симпатизировал ГКЧП.  А сегодня и эта кучка прозрела.

Все это я понимал и тогда. И большинство людей СССР понимало тогда. Но скажу честно, что полное осознание того, что в августе 1991 года мы наблюдали трагедию, а не цирковое представление, пришло позже, и даже не тогда, когда СССР был официально распущен. Дело все в том, что любая трагедия состоит не из одного действия. А российская, точнее русская трагедия длится уже как минимум пару столетий, она продолжается и сегодня и августовский путч был всего навсего очередным ее актом, хотя и одним из поворотных.

А что было бы, если бы ГКЧП победил? Думаю, что тоже ничего хорошего. Российская власть к тому времени полностью деградировала, выродилась и породила бездарных Горбачева и Ельцина. Это главная причина, по которой народ остался равнодушен к тем событиям. В те дни в России победила не российская демократия, а американская. План ЦРУ сработал превосходно. Да здравствует ЦРУ!

И, тем не менее, демократия в России развивается вопреки КПСС, либералам и ЦРУ.  В скукоженном, обрезанном виде Россия продолжает двигаться вперед, медленно, но верно. Жаль, конечно, что не нашелся пока наш собственный Дэн Сяо Пин. Надежд на Путина почти не осталось. Мы придем к цели, но много еще будет потерь. Дураков еще много в России. И пусть они кричат, что без них демократии нам не видать. Брехня это.

По первому каналу по предводительством Кургиняна прошел диспут о ГКЧП. Демократию защищали все те же: Венедиктов, Сванидзе, примкнувший историк Андрей Сахаров. Стыдно было смотреть также и на брызгающего Кургиняна, и на туповатого недалекого Руцкого, молчавшего еще здравствующего Язова (доброго здоровья ему). Как все это далеко и мерзко. Хотя Кургинян и абсолютно прав: СССР не надо было ломать, его надо было умно изменять и тогда сегодня все было бы иначе. Но умных тогда не нашлось.

Настоящими героями тех событий, из тех что были на экранах в те дни, мне видятся только два человека: министр МВД Пуго и маршал Ахромеев, совершившие в те дни самоубийство. Видимо, эти два человека, оказались и в самом деле честными и порядочными людьми, чего нельзя сказать о большинстве остальных участников августовского перфоманса.

А к маршалу Ахромееву народ испытывал какую-то особую теплоту и симпатию.   Маршал знал, что будет дальше. Вот выдержка из его предсмертного письма Горбачеву:

«Почему я приехал в Москву по своей инициативе — никто меня из Сочи не вызывал — и начал работать в „Комитете“? Ведь я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, ещё раз убедился в этом. Дело в том, что, начиная с 1990 года, я был убеждён, как убеждён и сегодня, что наша страна идёт к гибели. Вскоре она окажется расчленённой. Я искал способ громко заявить об этом. Посчитал, что моё участие в обеспечении работы „Комитета“ и последующее связанное с этим разбирательство даст мне возможность прямо сказать об этом. Звучит, наверное, неубедительно и наивно, но это так. Никаких корыстных мотивов в этом моём решении не было».

Но напрасно он писал Горбачеву.  У Горбачева с Ельциным были совсем другие планы.

Все мы были и есть очень наивные люди. И в этом все дело.


Слава ГКЧП! Героям ГКЧП слава!



19.08.2011 08:12