Из Джузеппе Унгаретти. Монотонность

МОНОТОННОСТЬ

Ложбина Одинокого Дерева, 22 августа 1916 г.




Мне пристанище пара камней
утомленно
смотрю в мутно-белесый свод


Мыслей клубком вскружена
ослепшая голова


Нет ничего дряннее
этой тоски монотонной


А было время
когда
в мире каждая вещь
мне казалась нова


даже неба
вечернее изнеможенье


И на притихшей
земле моей Африки
в воздухе струн
угасающей арфы
исчезновенье


меня обновляло






_________________________________________________________

«Monotonia» (название стихотворения на итальянском) словари передают как «скука»; можно было бы так и перевести. Хотелось сохранить именно «монотонность». Другие аспекты фронтовой «скуки» (или «тоски») Унгаретти отражает в других стихах военного цикла. Здесь же говорится о потере детской способности удивляться миру, которая дает первый импульс как художественному или поэтического творчеству, так и вере в Создателя этого мира – мерило блага и красоты. Обращаясь к впечатлениям африканского детства, поэт вспоминает, как его личное самосознание тогда исчезало (буквально в подлиннике: терялось, perso), растворенное в вечернем воздухе, сливаясь с ритмом неба и земли, чтобы вернуться вновь обновленным. Сейчас, затерянный уже не в безбрежности африканского неба над пустыней, а в однообразной армейской массе, в конвейере будничных смертей, в отупляющем безразличии, он ищет опоры, надежды на  обновление - в мире детства.


Для лучшего понимания фронтовой «монотонности», о которой говорит поэт, напомним, что в течение 1916 и большей части 1917 года война при Изонцо шла в основном позиционная, без решительных прорывов, но с постоянными изматывающими потерями, особенно для итальянцев. Каждая попытка наступления оборачивалась для них десятками тысяч «убитых задешево» (говоря словами Мандельштама), пока наконец австро-венгры, с немецкой помощью, не переломили ситуацию сокрушительным ударом при Капоретто (поздняя осень 1917 г.).


Из 600 тысяч погибших в войну итальянских солдат львиная доля пришлась на бои в бассейне Изонцо и в прилегающих районах.


«В воздухе струн угасающей арфы» – в подлиннике лаконичнее: a un arpeggio perso nell’aria. Поэт сравнивает быстрое угасание вечера с волнообразным снижением тона при игре на арфе.




Фото: Ольга Юшкова. Египет. Сумерки