Сhe kazzo dici или такая чужая-родная Финляндия

Как мало человеку нужно для счастья!

Когда едешь в кошмарного вида транспортном средстве в течение нескольких часов без единой остановки, невольно начинаешь признавать это. Боженька, зачем ты придумал для людей такое нелепое  мочеиспускание!
Это кошмарное, щемящее ощущение в самом низу живота и повод стыдливо опускать глаза, спрашивая о месте нахождения дамской комнаты. Трезвейшим умом я осознавала, что вероятность ближайшей остановки ничтожно мала – лихач за рулем был фактически  роботом, судя по всему, не обремененным естественными потребностями. Становилось жарко. Ветер за окном выл, срывая афиши, а терпеть было все сложнее и сложнее. Когда кусаешь губы, понимая, что до конца пути осталось ни много - ни мало, а около часа, мысленно и крайне неожиданно для себя самой начинаешь молиться всем существующим и несуществующим богам. А впрочем, об этом потом. Я прикрыла глаза и постаралась отвлечь себя мыслями. Сделать это было катастрофически тяжело, но я, как примерная школьница, прикладывала к этому усилия.

- Открой мне! Открой, я не сделаю тебе больно, – мой нежный сон в тот вечер был нахально прерван. Сквозь полупрозрачную пелену я начала распознавать нотки голоса человека, ломившегося в мою дверь – Открой! Пожалуйста!!! – я вздохнула и прислушалась к звуку за дверью. Сабатино Антонини. Его ломаный русский приводил в восторг всех в моей группе. – Мне нужно все тебе объяснить! – стук стал более настойчивым.
- Yo duermo, Sebastian! – я постаралась крикнуть это как можно убедительнее, подумав с досадой, что этому проклятому итальянцу не помешало бы поучиться хорошим манерам. В коридоре загудели и стук прекратился. Видимо, рассерженные финны и прочие постояльцы хостела навели-таки порядок. Я умиротворенно вздохнула.

Кто из вас бывал на обучающих семинарах заграницей, собирающих толпы разномастных студентов со всего мира, тот несомненно знает, что практически все они предаются полуночным возлияниям, устраняя языковой барьер с  помощью вин, водочных изделий и шоколада. Я не переношу алкоголь на дух и потому прощалась с ними заранее, зная, что разбудить их на утренние лекции будет чем-то из области фантастики. Так развиваются международные отношения. Здесь афроамериканцы становятся лучшими друзьями националистически настроенных славян, поляки целуют латышей в засос и греки учатся лезгинке. Бесконечно приятно наблюдать подобное единение народов, глядя на то, как украинцы играют в карты с американцами, начинаешь осознавать всю низость, фальшь и показуху мировой политики. Впрочем, время бежало без оглядки,и до конца  Семинара оставалась какая-то пара дней. Нас было всего 40 человек – представителей разных стран и культур, молодых и беспечных авантюристов, приехавших в столицу Финляндии за новыми знакомствами и возможностями карьерного и внутреннего роста. Среди нас были
очень разные люди, у каждого - свои интересы, цели и пристрастия, но все мы сходились на одном – мы молоды и красивы, а значит нам нужно было многое успеть.

Я сразу заметила этих двух, в первый же день  – они были очень колоритны, но словно  представляли собой плюс и минус. Роберто Солинас – невысокий и зеленоглазый, вполне похожий на моего соотечественника, его красивое, задумчивое лицо привлекало взоры всех девушек без исключения, а мягкий, чуть гортанный голос заставлял их нежные ушки мгновенно напрячься, источая внимание и ласку. Другой же, Сабатино Антонини – напротив, был высоким и несуразным, его черные, как смоль волосы нелепо спадали на лицо, в нужный момент закрывая  ему обзор на мир. Почти никто никогда не видел его глаз – только изредка, за завтраком, когда он тряс своей челкой, было реальным разглядеть эти усталые темно-карие огоньки. “Вот этот – настоящий итальянец”. Почти никто из иностранцев не говорил по-русски (кроме Сабатино и граждан Украины и Белоруси).  Я веселилась, уча их русским ругательствам, они бегали по отелю, выкрикивая “крепкие”  словечки, пугая русских постояльцев и гостей города. Я смеялась. Сложно было не заметить, что Сабатино так же хорош собой, как и Роберто. Девушки строили им глазки, садились на колени, не стесняясь, флиртовали прямо на лекциях. Программа нам была обеспечена плотная, мы учились, культурно проводили досуг, и лишь по вечерам начинался полнейший бедлан. Пьяные чехи носились из комнаты в комнату, немцы дрались с французами, испанцы лезли под латвийские юбки и накуренные малазийцы спорили о том, жив ли российский вождь мирового пролетариата...


Все началось случайно, хотя выглядело, как тонко продуманная игра. Чех Юра нервно пробегал из одного крыла хостела в другое, Маркус (уроженец Финляндии), перебирал номера всех знакомых и незнакомых таксистов.  Роберто виновато улыбался ярко накрашенной француженке, а мне ничего не оставалось, как изображать всезнающую скуку и строить глазки Сабатино. Вот уже час мы не могли добиться машины, которая доставила бы нас в университет. Минуты тянулись дольше обычного, я стала рассматривать этого несуразного итальянца. Его тонкие губы скривились в усмешке, когда он поймал мой взгляд где-то в районе своего живота. Наклонившись ко мне, он прошептал: “Признайся, что ты сейчас думала о сексе”, и засмеялся. Громко, заливисто, привлекая внимание всех вокруг. Мне стало неприятно. Нет, я не стыдилась себя, просто что-то подсказывало мне, что он тоже меня хочет. Хочет. Но как же вывести его на чистую воду? Мои мысли были прерваны сигналом темно-синего Porsche Caen, часть нашей команды поспешила скрыться в салоне.
День мелькнул сочно-зеленой гирляндой финских лесов и парков, разноцветными произведениями европейской архитектуры и огнем в глазах участников семинара. Единственным человеком, чей взгляд заставлял меня чувствовать себя неуютно, был Сабатино.

- Сабатино! Сабатино! – сломя голову я летела по коридору – Наша тема на завтра “Приграничные районы и полезные ископаемые России и Италии”! Сабатино!
- Никогда не называй меня Сабатино! Ненавижу это имя! – мой взлохмаченный, мокрый собеседник неторопливо вылезал из душа с полотенцем на бедрах.
- Ты не закрыл… - мой взгляд невольно застыл на его лопатках. Ох уж эта детская непосредственность, с которой европейцы оголяются перед окружающими! Он скинул полотенце, стоя спиной ко мне, и впрыгнул в джинсы, одним движением застегнув ширинку. – Называй меня Себастьян. – Он уыбнулся, замечая, что его певучий английский заставил меня немного покраснеть. Меня уже не стеснял его взгляд, скользящий в районе моей груди,и я вдруг почувствовала себя свободной от всех оков и предрассудков. Хотела ли я его? Безусловно. Его юношеская надменность, так свойственная любому в двадцать лет, заставляла меня трепетать.

- Приграничные районы? У меня уже все готово, – одним нажатием он открыл красочную презентацию. – Мы можем пойти потанцевать, если хочешь.
Я кивнула и молча вышла.

Стоит отметить, что многим ночная жизнь Финляндии кажется скучной: отсутствие наркоманов, дрожащих под биты “суперсовременных” диджеев всего мира – нонсенс, удивляющий граждан РФ, посещающих клубы и кабаки скандинавских стран. Мне же подобный факт пришелся по вкусу, плюс – танцевальные ритмы, под которые в пляс пускались даже барные стойки, педантично-улыбчивые финны и флиртующие россияне – этим мне запомнилась атмосфера тех злачных мест.

Стоя на балконе, я возбужденно вдыхала порывы северного ветра, так и норовившего задрать мою юбку выше моей же головы. Предо мной простирался Саймон – огромнейшее озеро Финляндии.
Чьи-то горячие руки оказались у меня на талии:
- Красиво, не правда ли?-  Сабатино тихонько поцеловал меня в плечо, осторожно, словно родной брат, помог пробраться сквозь толпу к выходу.
- Мне пора, - в надежде, что он побежит за мной, я выжидающе замолчала.
- Увидимся! – он скрылся в людском “муравейнике”.

“Увидимся”… И дался мне этот неприятный тип… Забравшись в комнату, я приняла душ и легла под белоснежное одеяло, а едва сомкнув глаза, услышала:

- Открой мне! Открой дверь, я не сделаю тебе больно, – подвыпивший и несостоявшийся любовник ломился в мою дверь. Стальные финские петли дрожали под напором итальянского желания обсудить что-то важное.
Его уже дважды уводили в его комнату, мягко обезоруживая и похлопывая по плечу, но он был настойчив. – Открывай! Я хочу тебя видеть! Сейчас же!
Лениво потянувшись, я завернулась в простынь и открыла ему дверь.
Удивительно, но Сабатино был практически трезв и свеж, как тот самый скандинавский ветер. – Значит так, - тяжело дыша и забавно моргая начал он, закрывая двери на защелку, - Я всё знаю! Можешь не отпираться! – Я в ужасе села на постель.
- Ты меня хочешь и не стоит этого скрывать, - Он начал раздеваться, выглядя при этом крайне странно и очень нелепо.
Я нервно засмеялась. “Быть изнасилованной в собственном номере, ночью, в благополучнейшем районе Финляндии! Этого еще не хватало.” Сил в моем уставшем теле хватило на то, чтобы хорошенько встряхнуть итальянца за плечи :
- Убирайся! Сейчас же убирайся!
Сабатино расстроено  всхлипнул и сел на мою расстеленную кровать. Я опустилась рядом, все в той же простыне. Внезапно чувство жалости к этому “маленькому” человеку захлестнуло меня. Он сидел молча, опустив голову на ладони, локтями упираясь в колени, и смотрел в одну точку. Мне вдруг очень захотелось его обнять… Не раздумывая, я положила руку ему на плечо. Внезапное ощущение того, что он только этого и ждал, появилось мгновенно: почувствовав мое прикосновение, он резко повернулся и впился мне в губы горячим поцелуем. “Все-таки он пил коньяк”, - стараясь не улыбаться, заключила я. Меня накрывало с головой ощущение всей бесстыдности ситуации – в Италии его, как мне казалось, ждала девушка, которая, скорее всего, звонила каждый день и, вероятно, любила его сильнее, чем он мог себе представить. Собирая в кучу мысли, стараясь не терять контроль, но повинуясь его умелым (это в двадцать-то лет!) рукам и настойчивым губам, я обдумывала свое дальнейшее поведение. Мне хотелось отпустить мысли, расслабиться и следовать велению плоти, но внутренний барьер и то, что осталось от девической морали мешало мне. Я вежливо отстранилась, поправляя намокшую где-то внизу живота простынь:
- Я хочу спать, Себастьян…

Моя дрожь всё не унималась, даже когда он обиженно хлопнул дверью, оставив за собой шлейф итальянской туалетной воды. Я легла в постель, пытаясь уснуть, а сладкая истома все разливалась по моему телу. Я боролась с желанием помастурбировать, мне не хотелось раздразнить себя еще больше.
Ворочаясь и проклиная свои принципы, я наконец-то заснула.

Весь день Сабатино не замечал меня – помня, по-видимому, ночное проишествие. Я делала вид,будто ничего не происходит.
В тот вечер приехали еще два итальянца и теперь их безумная, готовая веселиться 24/7 компания состояла из четырех человек. Они всё также баловались финской водкой – кто-то больше, кто-то меньше.

Сабатино все также картинно отрицал меня, как человека, не достойного даже пары его фраз. И все бы ничего, если бы однажды вечером мой замок не заклинило. Стоит ли объяснять принцип работы финских замков – они все исправны и замечательны до тех пор, пока до них не добрались русские ключи. (Или кривые русские руки?)
Я стояла в халате, тщетно пытаясь открыть дверь. Был уже почти час ночи и будить соседей мне совершенно не хотелось. Вдруг из-за угла "вырулил" Сабатино, с зубочисткой между губ – это, по его мнению, помогало ему справиться с никотиновой зависимостью.

- Пойдем к нам , - невинно улыбаясь пробормотал он, - У нас почти все.
Был ли у меня выбор? Кто знает. Я, не раздумывая, проследовала за ним, этажом ниже. Через пару часов гости стали разбредаться из его номера. В пору было бы попроситься ночевать к одной из девушек, но отношения с гражданкой Белоруси не заладились с первых дней, а португалка даже и слышать обо мне не хотела. Мне оставалось лишь с интересом наблюдать за уползающими (буквально) сербами, чехами и японцами.

Когда все разошлись, Сабатино подошел, погладил меня по бедрам, медленно поднял руки к моей груди. Я чувствовала, что сопротивляться бесполезно. Вдруг в его руках появился нож.
- На колени, сука, - плотоядно улыбаясь прошипел он, лаская рукояткой ножа мою шею, пробираясь к соску. Я покорно встала перед ним, зажмурившись, и мгновенно ощутила его напряженный член прямо у своего рта.

 - Давай, сука...

 Я старалась  не просто брать его член губами, повинуясь указаниям Сабатино, мое тело подсказывало мне, как нужно действовать. Меня, несомненно, безумно возбуждал этот решительно настроенный итальянец с ножом в одной руке и с моими вьющимися локонами в другой. Я брала губами головку его члена, делая вращательные движения языком по ней, осторожно покусывала её. Затем, мне захотелось взять  его в ротик полностью,  до самого основания. Я  снова и снова принималась сосать у своего иностранного  приятеля. Присев на корточки, я начала дрочить ему, одновременно  облизывая его яички. 
     Итальянец изнемогал. Он кусал губы, дергал меня за волосы, издавал стоны, которые были полны наслаждения, притягивал мою голову к себе, затем резко отодвигал, буквально трахая меня в ротик. Мои губы не позволяли ему отстраниться, он мелко дрожал, шепча итальянские ругательства…
- Kazzo, kazzoooo, bonitaaaa, - его язык заплетался и он уже не стеснялся выражать свои эмоции.  Сабатино уже готов был кончить, но всякий раз я не позволяла ему этого сделать.  Повинуясь какой-то сверхъестественной силе, я внезапно задержала его член у себя во рту, слегка сжав губы. Сильный, мощный напор горячей струи спермы итальянца  ударил мне в глотку, дернувшись, он захрипел и вновь протяжно застонал.  Я не успевала глотать сперму, мой иностранец медленно опустился на пол, фактически задыхаясь. Повернув голову ко мне, он взял меня за подбородок и поцеловал.

- Che kazzo dici, - я захлебывалась смехом, готовая провалиться сквозь землю, - che kazzo dici !

Приятно, когда есть теплые воспоминания, способные вырвать из пелены недоразумений! Мой автобус направления Хельсинки – Санкт-Петербург ворвался в дождливый пейзаж моего города. На предыдущей остановке я  все-таки испытала тот блаженный кайф, знакомый тем, кто когда-нибудь переживал лишения ( даже если речь идет о лишении туалета)).


И вот они - краски такого знакомого неба, такие родные мосты, готовые к разведению... Такие суетливые жители,такой тугой воздух, в котором как бесконечно наваристый суп, кипит ночная жизнь!
Распахнув надменные объятья, сонный Петербург в сотый раз принял обратно свою блудную дочь…




P.S. Прошу не судить излишне строго, ибо первый глобальный опыт))




P.P.S. И, дорогой Себастьян, если волей хулиганки-судьбы ты наткнешься на это, прошу тебя простить меня - ведь ты так многого обо мне не знаешь!.. С искренней нежностью к тебе.