Забыть-река

ЗАБЫТЬ-РЕКА


             «…Чтобы не перестала память родителей наших и наша,
             и свеча бы не угасла».
                (из завещания Великого князя московского Симеона Гордого)


1. Заблуждение

Я слишком поздно вышел со двора
и долго шёл по незнакомой чаще.
А ветер доносил слова… слова –
как медь звенящая
или кимвал звучащий.

Открылось небо. Плыли облака
то ль в полусне, а то ли в полуяви.
Вела тропинка в поле. По бокам
небесные цветы во ржи стояли.

Куда я шёл? Я был совсем один,
в каком-то благодатном заблуженьи.
Лишь белый свет открылся впереди…
И замерла душа в уединеньи.

Рвал ноги босые колючник молодой.
И лето растворялось в птичьем гаме.
И высоко-высоко надо мной
кружился коршун плавными кругами.

Смотри, смотри! В полуденном бреду
пасётся конь – помахивает гривой.
Тихонько вдоль обочины бредут
берёза белая да камень молчаливый.

Ужель на них поднимется река?
Откуда здесь неясное свеченье,
как будто изнутри? Шли облака,
неторопливые, как старое реченье.

На землю обнажённый луч бросая,
светило солнце, открывая высь…
Неслышно, словно женщина босая,
пересекла мою дорогу рысь.

Деревья повернулися ко мне,
таинственные, как во время оно…
Чертополох возник среди камней,
и с криком в небо кинулась ворона.

И солнце повернуло за овраг,
и стал туман низинами клубиться.
Берёза старая качала на руках
гнездо какой-то незнакомой птицы.

Погасли дня глухие отголоски.
Луна-девица вышла на порог.
И очутился я на перекрёстке
у нарожденья четырёх дорог.


2. Северная дорога.

Пленил волшебник музыкой Восток.
А Юг наполнил праздничные роги.
Гулёный Запад приводил в восторг…
Но я пошёл по Северной дороге.

Туда, туда! За Волгу и Двину,
где на просторе ходит ветер свежий,
где люди долго помнят старину
под крышами прадедовских убежищ.

Возможно, эта истина горчит,
однако правда правдою пребудет,
и, как наивно это ни звучит,
спасли язык неграмотные люди.

Как с ними я не виделся давно!
– А жили как?
– Времён не торопили…
Поднялся над избой седой дымок:
у Ивановых печку затопили.

Туда, туда! Где царствие зимы,
где старики торжественны и седы.
Там у суровых жителей земли
подслушаю вечерние беседы.


3. Егоровна.

– Смотри, Матвеич, кто это идёт?
– При бороде, а вроде моложавый.
– Устал, поди: ногами пыль прядёт.
– Дак… вёрст пятнадцать отмахал, пожалуй.
– Смотри, Матвеич, к дому моему!
Чего? Да нет, какой уж там знакомый.
Ну, побегла, ведро потом возьму,
боюсь, кабы опять не по иконы…

– Ты что здесь ищешь-ползаешь, милок?
У нас по тыще в каждой голенище.
М серебро сметаем за порог…
Ну, заходи давай, чего стоишь-то?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Ну, вот вечер… День растаял весь…
Вот так же незаметно жизнь проходит…
А эту заешь свадебную песнь?
Давай тогда записывай, Володя.

«Налетели гуси
да из Белой Руси,
пали на криницу,
стали воду пити,
стали воду пити,
лёд крылами бити.

Бейте вы, не бейте,
лёду не пробити,
лёду не пробити,
во’ды не испити.

Наехали гости
не из нашей волости,
сели по застолью,
стали мёду пити,
стали мёду пити,
об стол кубком бити.

Бейте вы, не бейте,
кубков не пробити,
кубков не пробити,
мёду не пропити!»


– Ну, как тебе?..
Тогда пиши, пиши…
Чего ещё такое отыскать бы.
Блины-то ешь, пекла ведь от души.
А ну-ко, вот ещё одну про свадьбу.

«Едет парень с поля
на воро’ном ко’не.
на вороном коне
в белом балахоне.

– Бог помочь, девица,
тебе белье мыти,
тебе белье мыти,
шибко колотити.

Шибко колотити,
сухо выжимати,
сухо выжимати,
на берег бросати.

– Молодец-молодчик,
напряди мне дратвы,
напряди мне дратвы
со дождёвой капли.

– Девица-девица,
напои мне ко’ня,
среди синя моря,
на камушке стоя.

– Молодец-молодчик,
сшей мне башмачочек
в золотую строчку
с жёлтого песочку».


– От этих песен так, Егоровна, легко,
как будто я в заоблачной свободе:
душа плывёт высоко-высоко,
а сам иду в весеннем хороводе!


«Как ведут меня, младу,
в непокрытую избу.
Не поспела ложку взять,
в чашке донышко видать.
А свекор на печи,
как кобель на цепи.
А свекровка на кровате,
словно сучка на канате.
Ах ты, новая родня,
не боюся я тебя.
Как поставлю на порог,
покажу вам семь дорог!»


– Егоровна, спасибо, угодила!
– Да и тебя спаси… А я гляжу –
кто там идёт?.. Давай-ка стих скажу –
давно слыхала, в девушках ходила.

«Забыть-река течёт серёд земли.
Забыть-волна о тёмный камень бьётся.
И кто напьётся из Забыть-реки,
забудет всё – назад не оглянётся.

За той рекой горят в костре поленья.
И бродят тени прошлого во мгле.
Живут там все родные поколенья,
прошедшие по Матушке-земле.

Волна туга, а этот берег крут.
И часто нас Забыть-водой поили.
И не осилить нам Забыть-реку.
Мосты сожгли, а лодки потопили».


4. Сон

Мне снился сон: я шёл к Забыть-реке,
презревши осторожные советы.
Луна горела в хладном далеке,
мерцая небывалым белым светом.

Я стал кричать и звать до хрипоты.
Я брод искал – за реку перебраться.
Три тени вышли вдруг из темноты,
я бросился навстречу с криком: «Братцы!»

Подняли на смех. И подняли вой.
Какие-то безносые уроды!
– Забудь, забудь! – скулили надо мной,
в лицо плевали и толкали в воду.

И разрывали кожу на груди,
и жгли крюком зелёного каленья.
– Вот русская земля! Грызи, грызи! –
и в рот толкали острые каменья.

Кололи в сердце остриём косы.
То в сани запрягали, то в телегу…
Вдруг за рекою вспыхнули костры:
– Держись, держись! – с того кричали брега.

Потом забухал колокол в ночи.
Багрян-заря в полнеба развернулась…


– Володюшка, да что ты, не кричи! –
и лёгкою рукой лица коснулась…


1986