Баллада о моей смерти

Просто лишь когда человече мрёт
Лишь тогда он не врёт

(Егор Летов, "Иваново Детство")

           ***
А за окном всё лаяли собаки...
Десятка два подопытных собак.
И этот лай почти не прекращался...
Одна собака потеряла голос -
хрипела, не могла остановиться. 
Не знаю, для чего они кричали.

В палатах - неживая тишина.
А по ночам - вкус свежий беломора
И Пастернака, помню, первый том...
И, почему-то - первые страницы
Я, словно забывая, всё читал...

А днем  - в кассетном плеере -
Безумный
 и, в то же время, - трезвый, словно бритва,
Стонал о безысходно-справедливом 
Мне светлый Летов, вламываясь в душу,
Последнее доверие сжигая
На согревающем костре моих иллюзий.

Там детство недобитое издохло
И юность отрешенно растворилась
В слепых и безответных коридорах.

Собачий лай, подобно метроному,
Напоминал: незримая война
Мокрицами немыми копошится
В неведомых местах больного сердца...

И будто бы вокруг - ни человека...
А те, что так беспочвенно бродили,
С  наклеенными кем-то им словами, -
Похоже, лишь - забытые фантомы,
Далекие от тех, кто жил когда-то...

Там я постиг, что
Никогда не буду
среди живущих
Более, чем странник,
И  в этом мире не найдется места,
в котором, чтобы жить, остановиться.

И там я умер. Потерял все связи.

Теперь теку
чужой, нелепой тенью,
И обмануть себя и жизнь пытаюсь...
Всё доказать хочу, что существую,
Хотя же знаю - нет меня, а только
Есть память о каком-то человеке,
Которого любил тогда, но ныне
Меня он одного совсем   оставил.
И где теперь его смогу услышать?
А только он жить любит и умеет!

Но он ушел...
 Тогда,
куда-то,
словно
в страну чудес вдруг дверь ему открылась,
И там исчез, чтоб более не слышать
Ни лай собак за окнами  больницы,
Ни этот мир унылый и тлетворный,
Где патокою сладкою сочится
война из всех щелей, воняя смертью!

Но, и сейчас мне дерзновенно снится,
Что в уголках души его далекой
Ещё живет запрятанная память,
Которая вернет его, пробудит...

И кропотливо жду, сжимая зубы,
Мешая ужас с приторным восторгом...

А время стало тесным, как чужое...
К тому же, ожиданий этих годы 
Уже почти весь воздух мой сожрали,
И скоро дух, как монитор угаснет,
Здесь не оставив даже тишины.
   
Я умер ещё где-то в девяностом...