Пауль Больдт 1885-1921. В полдень

Леса сжимающий горячей пастью,
На небе день покоится, как спрут.
Трепещут клёны, солнца жар берут, -
Охвачен парк пылающей напастью.

Сверкая, гонит мельница волну,
Бесперебойно вечер поднимая;
Сияющий кристалл парит, ломая,
Роняя в прах небес голубизну.

Рвёт рыжих туч трясущийся живот, -
Грозой он должен ночью разродиться.
Стрекозы прыщут, мотылёк резвится,
Пчела, жужжа, с куста идёт на взлёт.

В твоих артериях гелиотроп
Остужен сладким холодом жасмина,
Звенят в ушах причудливо-невинно
Фантазии неисследимых троп.

В лесу кабан, от жажды одурев,
Грызёт сосну клыков жемчужным глянцем.
Пощада мёртвая дымит горячим сланцем,
Наполнясь духом стонущих дерев.



Mittags

Jetzt ruht der Tag am Himmel wie ein Krake,
 Des blasses Maul die Waelder ueberschwemmt.
 Laubbaeume zittern in dem Sonnenhemd,
 Als ob der Park von hellen Flammen blake.

Die schwere Muehle rudert strahlumwellt
 In glattem Takt, da; sie den Abend hebe;
 Noch haelt der leuchtende Kristall die Schwebe,
 Der Azur aus dem leichten Lichte f;llt.

Orangewolken mit zitterndem Bauch,
 Die nachts den Flaechenblitz gebaeren sollen.
 Libellen fluegeln, Falter, und verschollen
 Summen die Bienen in dem Bohnenstrauch.

In deinen Adern glueht des Heliotrops
 Arom, gekuehlt von suesserem Jasmin,
 Und durch die Nerven klingen Phantasien,
 Bizarre Phantasien Felicien Rops’.

Im Walde schlaegt der Keiler durstgequaelt
 Die hellen Zaehne in das Holz der Kiefer.
 Die tote Schonung raucht wie heisser Schiefer,
 In dem der Nacht erstickter Atem schwaelt.