Лишь живые листы опадают

               Не плоть, а дух растлился в наши дни,
               И человек отчаянно тоскует…
               Он к свету рвется из ночной тени
               И, свет, обретши, ропщет и бунтует.
               Безверием палим и иссушен,
               Невыносимое он днесь выносит…
               И сознает свою погибель он,
               И жаждет веры - но о ней не просит…
               Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
               Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
               «Впусти меня!- Я верю, Боже мой!
               Приди на помощь моему неверью!..»
                Ф.И.Тютчев

Печальней нет на свете повести,-
чем повесть о чести и совести.
Да неужели же, куда ни кинь,
поскуды всюду да поскудины,-
ведь не сказал пока Господь,- Аминь!
да где же люди, где же люди, вы?

Как посмотришь порой по сторонам,
кому же легкую дарит Бог жизнь,-
то подумаешь,- зачем она нам,
и горше лишь, сокрушенно грустишь.
Постигая, к тому же, всю ее неевклидовость,-
как понять нам, кому же, в этой жизни завидовать?

Владетели в мире всего, что дорого дорогам,- 
ведь сильные мира сего, слабее всех пред Богом.
Друг другу часто противоречат,
как высь души и ее ширь,-
источник человечности, вечность,
и родник реальности, мир.

Да, если уж на то пошло, ведь в эмпирее,-
и, тем пошлее большинство, чем правее.
Чтобы чистой музыкой звуча,
песня душу будила и плоть,-
нам бы, чудо частности, учтя,
косность общности перебороть!

Во время лишь великих озарений,-
мы мыслью останавливаем время!
Разве роскоши воскрешенья лишь,
нестираемыми стараньями старины,-
душою страждущей, Его молишь,
из-под пламени неопалимой купины?

И разве лишь форма дурмана,-
добровольность добра и слёз?
Нет, не рабом фимиама,
на крест он здесь дух свой вознес,-
и ведь не в холоде храма,
родился и вырос Христос!

Разные бывают отличия, даруемые рока игрой,-
вымощена дорога к величию, наивной виной иной.
Может, в силу своего же убожества,
как ни странно под Божеским взором,-
нет порою живучей ничтожества,
Божий суд не вершится ведь скоро.

Так застрявший на ветке, желтый листок,
всё же сорванный ветром зимой,-
на блестящем снегу лежит одинок,
разлученный даже с землей.
Как нам понять других, как нас понять другим,-
хватает им забот своих, мы тоже заняты своим.

Как и то, что откроется,
за обласканным лучами облаком,-
чего только ни кроется, за человеческим обликом!
Эта истина непростая, нами не осознается нередко,-
лишь живые листы опадают,
мертвые же, остаются на ветках.