Горячий чай

Может я и не рыцарь, но флюгером предпочитаю не быть. Бывали в жизни случаи, о которых приятно вспомнить.


Когда был солдатом первого года службы в армии, то у нас были "старики" - третий год службы, "черпаки", - второй год, и "салаги", - первый год, каковым считался и я. "Старики" были в привелигированном положении, остальные должны были их обслуживать. Вообще-то, они были хорошими солдатами эти старики, и "кочевряжились" скорее, может быть потому, - что так уж повелось. Мол, и они были раньше салагами, - надо же как-то поддержать традицию. А так, сам я видел, как иногда утром в умывальнике у некоторых шла носом кровь - вроде это от свойств топлива и окислителя, которыми мы заправляли ракеты по боевой тревоге.

Среди прочего, в столовой, где мы садились по десять человек за стол, черпаки должны были разливать первое, зачерпывая все самые лушие куски и наливая сначала в тарелки стариков потом себе, а затем - пускать по длинному столу котел с изрядно пожижевшей баландой в конец стола, где сидели салаги (отсюда и название - черпаки). То же делали и со вторым, обычно - кашей с кусками мяса, лежащего в подливе сверху котла. Кроме того, для развлечения, над салагами часто проделывались разные шутки: например, один из черпаков незаметно загибал край клеенчатой скатерти, края которой свешивались со стола, а другой лил в образовавшийся желоб горячий чай, выливавшийся на колени сидящему последним салаге.


Как-то раз пришли мы на ужин, я сидел у окна последним, и был не в настроении. Как обычно, мы салаги разложили остатки почти пустой каши по алюминиевым мискам и начали работать ложками (никто не роптал, конечно, все только и мечтали дожить до "стариков" - которым до дембеля всего ничего) , - и тут мне на колени полился горячий чай. Мгновенно схватив миску с горячей кашей я запустил ее в морду какому-то не то старику, не то черпаку. В столовой был дежурный офицер, поэтому пока воцарилась тишина. На выходе же из столовой, перед построением, чтобы строем идти в казармы, я оказался в кружке стариков и черпаков. Поняв, что терять мне уже нечего, я что есть силы замахал кулаками и ногами в кирзовых сапогах, в кого-то иногда попадая. Меня спасло то, что время у них было ограничено только коротким перекуром, ведь надо было уже строиться. Спать легли как обычно, но я опасался "продолжения".


Каково же было мое удивление, когда на следующий день старики преподнесли мне новенькую гимнастерку, взамен порванной - в знак уважения! Ведь будь я в ихней "стае" - еще неизвестно, как бы себя повел. Офицерам мой поступок тоже понравился (это дошло до меня много позднее), - через пару недель вдруг меня назначают в командировку - вместе с двумя офицерами я везу в вещмешке какие-то детали от ракет отремонтировать на одном из подмосковных заводов. Сдав детали, мы зашли в кафе, где кофе с молоком и котлеты показались яствами из другого мира, и они запросто отпустили меня на несколко дней домой. Каким чудом меня уже слегка пьяного, не столько от выпитого пива, сколько от неожиданной свободы, с карабином и подсумком боевых патронов, пустили в метро - остается загадкой, - времена были еще те, когда ничего не случалось. Окончательно протрезвел я уже спустя почти неделю, подъезжая к части - ехал в грозу один в пустом открытом кузове "газона". Все было цело, кроме нескольких пачек сигарет, превратившихся под дождем в месиво...


Как часто после службы в армии, порядки и организация в реальной жизни напоминали мне тех стариков, черпаков и салаг! Те же "авторитеты" - старики , "свои", "прочие" - салаги. Которых обслуживают "черпаки" - политики, продажные журналюги, да еще и льют для потехи на колени отвергнутых горячий чай - позволяя себе издевательские реплики в печати!


И все же, даже в этой, подчас малопривлекательной реальности, среди всего сора и тлена, - вдруг, откуда ни возьмись, расцветает пусть скромный, но - цветок благородства! Который потом в трудную минуту посылает к тебе свой далекий путеводный и согревающий свет.