Тихой проседью покрылся океан

Тихой проседью покрылся океан
под альбатросов крики…. А туман
живою массой полз на берег, как обман
порою в душу заползает… как вор в карман……
Я на скале стояла и смотрела,
как солнышко мутнело
сквозь кисею тумана,
как расплывались очертанья сопок стана,
как ветер, вечный хулиган,
споткнулся…
и в туман упал…
Завязнув в нем, о помощи взывал…
К кому? Наверно, он и сам не знал……
Кошмаром белым из тумана
вдруг вырвался на волю альбатрос,
туман висел на нем жгутами,
как корабля причальный трос….
С трудом взлетел он на утес,
там, где свиты тыщи гнезд,
в клюве – рыба серебром,
её удерживал с трудом……..
У ног моих туман клубился….
Вдруг камень из-под ног скатился,
мне слышен был тот быстрый бег
на дно ущелья… Он там навек
нашел теперь себе покой,
обласканный морской волной…..
Продрогла я.. 
Прикосновенье липких пальцев –
туманных струй-морских скитальцев,
сжимали сердце мне в тоске…..
Быть может, я на волоске
от бездны той, куда скатился
тот камень из-под ног моих…
Во что теперь он превратился?
Опять я слышу тот мотив….
Он у Чайковского однажды воплотился
в «Франческе да РимИни»… Но он жив!
Видением живым меня терзает…
О чем-то пагубном, греховном возвещает,
подталкивает в бездну он меня,
зовет и умоляет – иди сюда!
Душа, опОенная ядом, идет навстречу…
Лишь только шаг! И я исчезну
в водовороте белых струй –
как близок смерти поцелуй….
Мне страшно…..
Закрыв глаза, стою недвижно…
Туман кружИтся так неслышно….
Но сквозь ту липкость, холод, влагу,
Чайковский мне несет отраду! -
аккорды светлого прозренья,
души Святого воскрешенья,
триумф всех светлых сил на свете!
Я оживаю!... Как и ветер,
сумевший выбраться из плена
объятий скользского тумана….
Над нами своды солнца храма…
И я безумно жизни рада!!!