художник

ты слишком похожа на солнце, ты словно его сестра
на запястьях твоих иней и тонкая вязь серебра,
глаза так печальны и слепы, рожденная словно в огне,
так что же растерзанной птицей кричишь ты нынче на дне?
зачем тебе эти раны, зачем эта кровь на мраморе щек?
как к свету и жару летит мотылек,
в изношенной слабости ты льнешь к стене,
и лишь на секунды задержишь взгляд на окне..

там небо ночное рвется на части, скоро рассвет,
а волосы твои, я только заметил, впитали пшеничный цвет,
хрустальны изгибы,
можно я их нарисую?
сегодня приливы..
не бойся, не буду босую
тебя рисовать. каждая черточка твоей чистоты ляжет на лист,
кажется, что даже я нынче чист –
ни грамма смолы внутри, грехов за плечами и ровен пульс,
штрих за штрихом я выбираю правильный курс.

невеста ветра, ты слишком прозрачна для злости людей,
поломаны крылья. их много так, знаешь, в обличье зверей,
они между нами, ужами годами, дикими тварями –
люди людей развлекают чужими ранами.
я не хочу знать, почему ты молчишь – ни слова в ответ,
и только кленовым листом дрожишь – проклинаешь рассвет,
твой враг он сегодня, он вестник беды
и мерзкой немой пустоты.
где-то воет собака, слышишь? могильный звон; за тобой пришли
и запах гнили с собой принесли.
[…]

шум. дикий шум на базарной площади в шесть утра,
запах смерти, запах костра
растревожил разум и сердце, пальцы сжимают листы
наброски святой красоты.
я, горе-художник, обрел свою Музу на дне,
будь проклят ты, боже, не давший ее мне во сне –
те ртутные слезы,  серебряные запястья и солнца кровь,
все наяву. и голос, запавший в самое.. изогнута бровь,
и брошено слабо  «ты только меня дорисуй»..
если ты существуешь, боже, на могилах людских танцуй.
ты только меня дорисуй.
на могилах людских танцуй.

сегодня казнь сатанинской дочери, сегодня ведьму сожгли во прах.
а я видел ее крылья. она их спрятала в глазах.