Не может быть!

Ольга Янченко, из блокнота журналиста.
Мой друг …из Испании…

НЕ МОЖЕТ БЫТЬ…
Возле дома моего переполох. На футбольном поле для кочующего Цирка громоздят декорации. Зашла. Познакомилась с гостями. Взяла интервью. Спешу домой, предчувствуя какую-то необычность.
Так и есть. Телефон уже посинел от надрыва:
— Кто-кто? — не узнаю я голос с явным опять же нерусским акцентом. Что-то эти весёлые артисты ещё не договорили? Добавить решили?
— Это редакция «Надежда»? Мне надо увидеть главного редактора! Я у Дворца пионеров, тракт Вильни, №41!
— Извините, кто вы?
А в трубке уже короткие гудки. Не всё понятно, но иду!
И вот – встреча. Высокий, стройный, седой господин преподносит мне сначала роскошный букет, потом — свою визитку. Смотрит как-то странно, с вопросом: — Не узнаёте меня? Ольга, ну, пожалуйста, вспомните!
Я читаю на атласном, розового цвета с переливами кусочке картона: Марк Андрине де Паркас.
— Извините. Вы, наверное, ошиблись.
— Но вы — Ольга Янченко? Ваш папа Георгий Янченко? В апреле 1941-го он привёз семью в Жодино? А в июне...
— Да, всё так, но...
— Я предполагал эту ситуацию и взял с собою вот эту фотографию. Узнаёте?
— Да! Конечно! Это Варламовы Танечка и Серёжа, дети друзей нашей семьи. Их фотография и сегодня есть в альбоме моей мамы. Извините, не могу пригласить вас в мой хауз - дом, там ремонт.
И мы идём к озеру. И путь к нему превращается в дорогу «назад», в годы моего детства. Ибо человек этот оттуда...
— Я уже давно имею другую фамилию. Когда умер отец, мама вышла замуж за испанца. Но это долгая история.
— А как вы нашли меня, Марк?
— Случайно увидел в Internet знакомую с детства фамилию. Там твоя цветная фотография на Home-Page. Ты так изменилась.
— Да, я немного повзрослела...
— Нет - нет! Ты прекрасно выглядишь. Я помню, мы с тобою, с одного года. Только ты – с января, а я - с марта. Смешно, мой день рождения в СССР отмечают всенародно — День женщин. Это вам от меня, на память. Я не знаю, когда ещё буду в СССР, извини, в СНГ. Спешу, к сожалению. Через час у меня самолёт.

Гость подаёт мне крохотную коробочку. В ней, на чёрном бархате — очень тоненькое колечко, без камня, вроде обручального. Я в замешательстве. Я не знаю, как в такой ситуации ведут себя  дамы моего возраста и социально-правового положения:
— Простите, я не понимаю...
— Это для тебя, Оля, от меня. В честь встречи с нашим детством. Я напишу вам. Нет, я позвоню тебе из Москвы. Я привёз экскурсантов. Я – гид, специалист по России.

Гость смотрит на часы. Я держу в руке бархатную коробочку с обручальным колечком. Я не знаю, что с нею делать, но чувствую, что вернуть её вот так, вдруг, невежливо. Но и принять этот неожиданный, непонятный подарок тоже мне кажется неоправданным поступком.
— Прощайте, Олюшка! — уже на ходу говорит гость.
— Не может быть! — ахаю я, вдруг вспомнив эпизод из детства: его мама тогда
 так называла меня.
- Марк! Столько лет!  Не может быть...
***