Приснилась мне, привиделась...

Приснилась мне, привиделась,
припомнилась, навеялась,
девчонка, что обиделась
на странности Орфеевы -
она не поняла,
ни робости,
ни пылкости -
другого обняла,
песками,
да сугробами,
в мечты мои ушла, -
мы выиграли оба,
поющая тоска,
как пули у виска,
мы встретимся в Тоскане,
нас не настигнет злоба
конечных расставаний, -
пускай пройдут века, -
а может - в Казахстане?,
так вот моя рука,
в ней флаг из хорошеющей от испытаний
ткани
небесных узнаваний,
трясусь, горбами образов теснимый,
в неутомимо-певчем караване
и в память, словно
в озеро миражное -
гляжу издалека,
оно ажиотажно-радужное,
живо-водно-влажное,
я столько ликов распрекрасных
в бликах его вижу,
что мне - не до стенаний
Вертера, -
обидой ветренной,
ни дара жизни я,
ни дара слова,
даром и не даром -
не обижу, -
танцую синий вальс средь чучел голубиных
с богинями моих припоминаний
и никому из них -
других обнявших в жизни -
я не шепчу при этом:
"Ненавижу!" -
играет смерть на клавесине
и Лорка - в каждом апельсине,
и у Дали - одна Галина,
и я не одинок в пустыне творческого одиночества, как все поэты,
а злопыхатели мои
шипят:
"Какой нескладный стих!",
но вот читатели - почтенные почти -
благословенные -
блажных напевов почитатели -
мне говорят:
"Попробуй,
удали!"