Вот и ладненько!

Однажды утром в понедельник вы просыпаетесь в замечательном , не смотря на дождь и слякоть, настроении. Внутри ничего не похрустывает не поскрипывает, как обычно, а наоборот радостно дрожит и позванивает, как трамвай на повороте, или чайная ложечка в стакане горячего чая с лимоном.

Напившись чаю, вы радостно летите, а не тащитесь, как обычно, на работу. Лица прохожих вызывают чувство безбрежной любви. Просто целый океан любви и к этой сердитой старушке, обложившей вас непечатным словом за то, что вы в своем радостном полете задели ее сумкой, и к этому щетинистому дядьке с мутным взглядом, что с утра уже прилег под забор отдохнуть, и ко всем без исключения встречным.

Просто лучась любовью к человечеству, вы приходите на работу, и сослуживцы вызывают у вас только светлые, только радужные чувства, а непосредственного начальника вас неудержимо тянет облобызать. Хотя в другие дни вы мысленно крутите ему в кармане фиги. И дело не в том, что сегодня день зарплаты. Как раз наоборот, до зарплаты еще целая неделя, а в кармане у вас всего сотня. Но вам радостно начхать на это обстоятельство.

Вот семенит навстречу ваш злейший враг, и вы вместо того, чтобы дать ему в морду, даете ему в долг свои последние 100 рублей. И сияете при этом, как новенькая сковородка, отмытая всемогущим «Фэйри». Разместившись в кабинете, вы начинаете лихорадочно искать внутри себя повод для такого неадекватного поведения.

Ваши поиски продолжаются и после обеда, и только к концу рабочего дня вы понимаете, что в вас проснулась радость жизни, чувство загнанное глубоко внутрь и вниз, в область пяток, революцией, деноминацией и текущими реформами. И вы не знаете, что делать с этим внезапно ожившим и давно забытым чувством. Оно бурлит и бьет радужным фонтаном, а вы тихо томитесь, как кабачок в духовке. Радость жизни жмет и тянет, как плохо сшитый пиджак, вы не готовы к ней, вы разучились радоваться, и потому откровенно тоскуете по серой, но такой привычной нудьге, которую вы называли жизнью, где никого не надо любить, где чувства разношены, как ботинки, зато не натирают пяток, где тихо сподличать – так же нормально, как пожать руку. Вернее, сначала пожать руку, а потом сподличать. И вы отчаянно кричите: «Не хочу! Ничего не хочу! Не могу! Не умею!» И забиваетесь в свой ужас, как мышь в норку. И просыпаетесь в понедельник, а на душе - погано, семья - раздражает, встречные –уроды, коллеги – сволочи. И вы с облегчением вздыхаете: «Вот и ладненько!»

На секунду вас кольнет сожаление об ушедшей безвозвратно радости жизни. Но только на секунду. Не больше.