Чеслав Милош. Ёкимура

       
 Однажды по телевизору я увидел кладбище не рождённых  детей, с крошечными  могилами, на которых японские женщины  возжигают  священный огонь и возлагают цветы. На мгновенье я отождествил себя с одной из них, склоняясь чтобы положить букет хризантем.


- Мой сынок, ты был зачАт в любви, и только это я буду знать о тебе.

  Ты мог бы услышать мои слова об ужасах земной жизни, от которых я тебя
сберегла.


  О том, как нас посещает несчастье, а мы не в силах понять, почему нас,
случайных, так же как многих, преследует рок.

  Возможно ты бы узнал всё, что ведомо мне, и судьбу свою нёс бы достойно,
стиснув зубы, потому что так надо.

  Терзаясь, я думала, сын, может ты перенял от меня дурацкую стойкость
и богатое воображение.

  И тогда отлегло, ведь я себя убеждала в том, что у тебя есть защита.

  В небытии ведь, как в люльке или коконе,  выстланном пухом.

  Кем бы ты стал?  Каждодневно я бы дрожала, гадая, что в тебе победит:
завет величия или провал, иной раз и крошечное зерно решает исход битвы.

  Благодарность и восхищение людей или одиночество измученного человека.

  Нет, скорее ты стал бы сильным и храбрым, как те, что зачаты в настоящей
любви.

  Я решилась, зная, что так было нужно, и вину за это ни на кого не взвалила.

  Когда я пробую персик или любуюсь взошедшей луной, когда молодой кедровник
в горах радует сердце, я чувствую всё это вместо тебя от твоего имени. 

            
          Из сборника «Придорожная собачонка» (1997)