Ноктюрн

Конечно, было уже с утра понятно, что будет бодрый и морозный январский день. И никакой меланхолии в дымчатом переплёте, и никаких стихотворений с чёрно-белыми интонациями и невидимыми полувздохами и полутонами…И вроде бы солнце так уверенно засеребрило верхушки запорошенных снегом елей, но что-то мифическое уже сквозило в зимнем пространстве, и ,ещё неизведанное, распространяло внутри моего сознания всепоглощающую эмоциональную краску.
Полдня я занималась изучением билетов на экзамен уголовное право и всё же пришла к выводу, что без кодекса мне сегодня не обойтись. В половине пятого вечера в январе уже почти совсем темно, потому пришлось поспешить на работу, где я вчера ненароком оставила кодекс. В среду обычно мало кто приступает к занятиям в музыкальной школе. Коридор был пустынным и тёмным, только где-то на первом этаже были слышны негромкие звуки флейты.
На фортепиано в моём классе искусственными вьюнами недвижимо распространились неживые розы, в полумраке инструмент казался очень чёрным и мрачным. Я открыла крышку. Стройный ряд клавиш, словно в боевой готовности предлагал начать репетицию. На полированном столе лежал уголовный кодекс с закладкой. И мне стало не по себе. Кодекс и фортепиано. Зачем это?.. На замороженном окне мелькали блики, отражённые фарами автомобилей. Инструмент ожидал прикосновений. Он был уравновешен и пока ещё молчалив. Я шагнула в угол маленького класса и слилась с темнотой. Теперь меня трудно было заметить. Я словно растворилась в тёмно-зелёном своём пространстве и, закрыв глаза, почувствовала, что нахожусь в неком очаровательном и суперчувствительном измерении.
Он тихо отворил дверь. Постоял на пороге. Затем  закрыл дверь и сел напротив фортепиано. У него были длинные растрёпанные волосы, он был некрасив и сосредоточен. Когда Шопен прикоснулся к клавишам, я узнала начало посмертного Ноктюрна до диез минор. Эта музыка была грустной но лёгкой и божественной. Она проникала во все уголки моего растворившегося в темноте существа…