Из книги Диалоги

           Альбрехту Дюреру

Нет, Дюрер! Я не влюблена.
Мы разминулись в Бытие, в Пространстве,
Во Времени. Так что ж, я не жена
И не Любовь в престранном жизнестранстве.

Но мне открылся твой Высокий Дух
И не преграда мнимой Смерти рифы.
Он днем и ночью подгоняет слуг,
Слагающих мне образы и рифмы.



9-10 ноября 1991


*           *           *


Фреска Рафаэля "Освобождение Св. Петра"


Алый Элекс* спустился на дно тюрьмы,
Словно ливень из лилий алых,
В полость страха сырого, в пределы тьмы
И летучих мышей бывалых.

Петр спал. Спали цепи. Стража спала.
Свет Немыслимый все осветил.
И, казалсь, Ему вся Земля мала.
Он коснулся тюремных стропил,

И раздвинулся свод, зазвенел металл.
Стража - долу, не может глядеть.
Удивленный Апостол в Духе восстал
И покинул тюремную клеть.

Долго стражникам снился тягучий сон,
Словно ливень из алых лилий,
Застилающий Светом тюремный притом.
Нам - по вере. Они там были.





__________________________
*так я называю Ангела, освободившего Святого Петра



9 ноября 1991



*        *         *


Иосифу Бродскому



Время от времени
  Время
    входит
     в водоворот.

Устает от всего -
   от душевного, плотского,
     в том числе,
       от награбленной антики
        в Британском Музее...

Но время проходит,
 и вот,
  нет на Земле
   поэта
    еще одного,
      Иосифа Бродского,
        еще одного
          претерпевшего страсти еврея.

И все же,
  открывая его "Эклогу"
    Четвертую, Зимнюю,

где "холод похож на холод,
 время на время",
  я смеюсь от души
   и душу его,
     нестертую
       Временем -
        снегами и ливнями -
          вижу,
             как будто его самого.

Время меня научило
  парить над Болью
   и глядеть на нее
     сверху вниз -
      так чайка глядит на море,
       принимать неудачи за благо,

быть бесстрастной, как Время,
  покорной,
    как бела бумага.




1999 год




Иоганну Себастьяну Баху

 
   
"Ach! Wie nichtig. Ach! Wie fluchtig!"
  Хорал Баха
   
   
   
Я так давно не видела закатов,
А этот - северный, холодный, белый -
Плыл высоко. И облаков регата...
Но нет, была уже регата... Или не было?
   
Я обернулась. Солнечные тени
Скользили по стене в своем забвении,
В блаженстве творчества, в соединении
Пустячных ритмов - о, мгновение!
   
"Ах, как ничтожно, быстротечно..."
И жизнь пройдет... Мой бедный гений,
Мой милый быт... И не оставит тени
Мой образ... Образ мой сокрыт
   
Для новых нежных поколений. Ах!
И так же тяжело работал Бах.
   
Еще семнадцать сновидений,
Его детей... Но Музыка Сферических Творений
Звучит - и в залах, и в ушах,
И в душах миллионов... Милый Бах!
   
Твои прелюдии, инвенции и фуги
Играю с детства я, но о "Хорах"
И о "Страстях
  Святаго Иоанна"
   не знала...
   
В звуках фортепиано
Читала медленно свой белый стих,
Тогда еще не ведая о них...
 
Как вдруг...
"Ach, grosser Koenich" зазвучало...
"Семнадцатый Хорал", "Хорал Двадцать Второй"...
"Durch dein Gefengnis, Gottes Sohn".
   
   
О, Бах! С тобой
Душа Хоралу отвечала.
   
И это было самое начало
Прозрения над Судьбой.
   
   


11 мая 2001




*           *            *


                Геннадию Айги



"О, как тихи снега,
  будто их выровняли
   крылья вчерашнего демона.
О, как богаты сугробы,
 будто они скрывают
  горы языческих
   жертвоприношений,
А снежинки все несут
  и несут на землю
    иероглифы Бога".

Геннадий Айги



Ночь рассыпает бессмертие звезд,
 и трудно поверить, что они умирают тоже.
Очертания гор в душной дымке похожи
 на турецкий город
  или на Жизнь
   после жизни...

Здесь, у моря,
 всё стало знакомо -
  я привыкла к Земле.

Но небо осталось бездонно
 и много неясных пятен
  осталось в моей судьбе.

Млечный Путь! Я брежу тобой по ночам
 и бреду, отмеряя годами шаги.
  И еще мне не поздно
   подумать о звездах
     в духе Айги.

О, как ночи тихи,
 будто их выровняли
  крылья вчерашнего демона.


О, как богаты утесы,
 будто они скрывают
  горы языческих жертвоприношений.

А небо всё сыплет и сыплет на Землю
  Желания Бога.



лето 2000
Коктебель
               

                *   *   *
               

To A.R.


                "И чистота, рождаемая
                только разрывом и гибелью"

                Геннадий Айги


Есть в Смерти близкого
 дорога в Бесконечность,
  знакомая душе по чистоте,
   рождаемой разрывом...

Быстротечность
 иглою острою
  на миг коснется сердца,
   давая злу стереться...
    на малый миг.

И миг,
 и жизнь - всё станет Вертикалью,
  стремящейся Туда,
   в Пространный Путь.

Как быстро всё прошло...
 И счастью, и страданью
  придет конец.
   И мне...
    когда-нибудь...



окт. 1995




                *   *   *


НА СМЕРТЬ АЙГИ

Узоры на зеркале - II


Теперь
  это были монахи и плакальщицы
    на вершине горы.

О ком рыдали они?
Это умер Ганнадий Айги.
А в Небе летали Священного Духа Шары -
 за светлой души упокой
  и за бедныя ны.



23 февраля 2006




                *              *              *

 

                Ольге Седаковой



"Лодка летит
   по нижней влажной лазури,
    небо быстро темнеет
     и глазами другого сапфира глядит."


Ольга Седакова
  "Китайское путешествие"



Здравствуйте, детские облака!
 Вы сияете розовым глянцем
  Раннезакатных Cветил
    на светлой февральской лазури.

Скольким поэтам,
 что жили всегда, до меня,
  Ты, небо, казалось лазурью.

Вот, я еще один...

А это - уже Бесконечность...
Облаков - детских и нежных,
  светящихся розовым глянцем
    на небе невинных младенческих глаз,
     на светлой февральской лазури,
       впадающей в черный сапфир
         и возвращаемой Богу.




4 февраля 1997





                *                *                *


 

                Стефану Малларме - Солнцу





"Шевелюра огня"* -
   так назвал наш расплавленный шар Малларме,
а по мне -
  это жар
 бесконечных энергий во тьме.

И стихия огня -
  золото творчества диких веков,
в веке двадцатом
  не может прожить без меня,
без моих зарифмовано-белых,
  верлибро-рифмованных строф.


_________________________
* la chevelure vol d'une flamme



27 октября 1999






to be continued

© Copyright Слободкина Ольга (slowboat@mail.ru)