1992 год. 140 стихов созерцательной поэзии

      
      
      
      
       Сегодня первый день после Рождения,
       Вернее, Рождества - от Света Свет.
       Я, падшая, не слышу Пения,
       Закрыт Духовный Слух, но Твой Завет
       Глубоко в сердце, знает дух земной,
       Что Небо есть и Радость - Мир Иной.
      
      
      
       * * *
      
      
      
      
       To M.M.
      
       В Новый Год, под вечер, первого числа
       Ты напоминаешь о себе.
       Мне казалось, Вечность замела
       Шрам на перекошенной судьбе.
      
       Но заходит в сердце странный дух,
       Пеленает память, гладит мозг.
       Я не смею помолиться вслух,
       И слезами по свече стекает воск.
      
      
      
      
       1 января 1992
      
      
      
       * * *
      
      
      
       Как всё, и душа устает
       И нуждается в Небытие.
       Перед мысленным взором - Полет.
       Отрываюсь от тела во сне.
      
       Остается далёко Земля.
       Мне легко, только страшно чуть-чуть.
       Правда, это уже и не я -
       Лишь Пространный Нетягостный Путь.
      
      
      
      
       5 января 1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
      
      
       To D.Z.
      
      
      
      
       Быть может, в Вечности, четырнадцатилетние,
       Мы будем вместе, как тогда, за Истрой,
       Две юные души - Влюбленные, Бессмертные,
       Зажженные Единой Божьей Искрой.
      
      
      
      
      
       5 января 1992
      
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
      
      
       Тяжелый вздох поднялся в зимний воздух,
       Словно душа из тела вышла вон
       И затерялась в отзвуках морозных,
       В тревожно-резком карканье ворон.
      
      
      
      
       24 января 1992
      
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
       В сердце падает Неба взгляд -
       Преломленное Отражение
       Глаз, поднявшихся невпопад,
       Звезд ночное Преображение.
      
      
       Я одна - на Земле большой.
       Смерть Блаженная так далёка.
       Лишь в душе, от грехов немой,
       За ушедших мольба высока.
      
      
      
      
       25 января 1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
       К ночи выпал на душу покой -
       Кто-то помолился за меня.
       Небо угасает за рекой
       Красками тумана и огня.
      
      
       Вынырнули лица первых звезд
       Из глубоководной темноты.
       Вечности далекой слышу плёс...
       Боже! Это Ты или не Ты?
      
      
      
       зима 1992
      
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
       Да, я люблю материю неживую,
       Ту, что меня переживет.
       Спокойно-хладнокровную, чужую,
       А не по плоти кровный братский род.
      
      
      
      
       1 февраля 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       To L.
      
      
       Мир тебя не понимает -
       Бедная ты моя!
       Небо по тебе страдает.
       Ты юродивая?
      
       Нет, юродства не принявшая,
       Слепо мечешься в миру.
       Я такая же, пропащая,
       Словно осень на юру.
      
      
      
      
       3 февраля 1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
       Я могу думать о снеге, черных февральских деревьях,
       Вьющих мудреный орнамент тонких закрученных веток.
      
       Я могу думать о птице, тающей в белых полотнах,
       Крылья расправить сознанию, в Новое Небо вступить.
      
       Я могу думать о море, пристани под Кара-Дагом,
       И за пределом оставить образы страшной зимы.
      
      
      
      
       8 февраля 1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
       Я перестала отличать добро от зла.
       Живу, словно блаженная, - во сне.
       Зима все мои страхи унесла,
       И Чистый Мир, как день, стоит во мне.
      
       Еще февраль, но звуками весны,
       Живыми нотками прозрачных вечеров
       Приподнятые Небеса полны.
       Моя душа - прощенный Богом Иов.
      
      
      
      
       10 февраля 1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
       Как меня позовут, не остануся здесь и полдня,
       Уплыву в Неизбывные Длинно-Прозрачные Дали,
       И легчайшие Ангелы нежно укроют меня
       Совершенным Блаженством - без страха, тоски и печали.
      
      
      
       * * *
      
      
      
       Тюльпаны в темноте прозрачной
       Застыли, словно восковые,
       А на окно идут туманы -
       Волна к волне. Они живые.
      
       И я - в аквариуме. Небо
       В замедленно-зеркальном взгляде
       Плывет в Пространственную Небыль
       Одной души лишь только ради.
      
      
      
      
      
      
       февраль 1992
      
      
      
      
      
      * * *
      
      
      
      
      
       The tulips in transparent darkness
       Are still as if they were in wax.
       The mists are coming to my window -
       Wave after wave. They are alive.
      
       Me - in aquarium. The skylight
       In mirror-like slowed-down sight
       Floats to a Spatial Wonderdistance
       For the obscure soul alone.
      
      
      
      
       Feb.1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
      
       To M.T.
      
      
      
       Человек - это Голос.
       Его даже можно коснуться рукой -
       Он невесомый, как дух
      
       Вот он звучит, отражая,
       Хитросплетения души...
      
      
       Ты хотел притвориться,
       Надеясь, что я не пойму...
      
       Но твой голос дрожит,
       И все мысли - открытая книга...
      
       Хочешь, читай, как свою.
      
       На твоем языке это значит -
       Незавершенность любви ...
       Или страсти?
      
       Ты можешь умничать, сколько угодно,
       Смысл только в этом.
      
      
       Но я, как и прежде, зажму эту ноту -
       Ей запретили звучать.
      
       Почему, спросишь ты?
       Потому лишь хотя бы,
       Что часто ее нажимали
       И истрепалась струна.
      
      
       Маэстро же может прийти каждый час -
       В какой, мы не знаем.
      
      
      
       То-то расстроится Он.
      
      
      
      
       17 февраля 1992
      
      
      
      
      
       ИВЕРСКАЯ ИКОНА
      
      
       В свежего неба проталины
       Под именем Страждущий Март
       Бросаю душевные таллеры,
       Впадаю в воздушных азарт.
      
      
       Взгляд растворится в Божественной
       Голубизне.
       В День Пробуждения Торжественный
       Радостно мне.
      
      
      
      
       27 февраля 1992
      
      
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
      
       Вчера ко мне опять спустилась Смерть,
       Развесила мои слова и мысли
       И распушила хвост...
       И приоткрылось Нечто,
       Но Туда
       Мне неприятно было и смотреть.
      
      
       Я помолилась, испросив прощения,
       Побрызгала себя Святой Водой
       И, приложив икону к голове,
       Уснула новым незаметным сном.
      
      
      
      
       28 февраля 1992
      
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
       О, Боже! Ты - Податель Жизни.
       Неизреченною Ладонью
       исправи тех, кто убивает.
      
      
       О, Боже! Чистая Любовь!
       Неизреченною Ладонью
       исправи тех, кто обижает.
      
      
       О, Боже! Радость Всепрощения!
       Неизреченною Ладонью
       исправи тех, кто осуждает.
      
      
      
       1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
       Сегодня - Воскресение. Мыслей стаю
       Я выпускаю из сознания вон,
       Потоком Благодатным растворяю
       Комки обиды и словесный звон.
      
      
      
       Ко мне спустилось робкое молчание,
       Свернулось на коленях, как щенок.
       И уплывает в Небо беспечально
       Назначенный мне Кем-то здешний срок.
      
      
      
       1992
      
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
       Я отвязала нити своих мыслей,
       И, словно голуби, они взлетели ввысь,
       Оставив в клетке отражение Неба,
       Где облакам - задумчиво и нежно.
      
      
       В полете моим птицам так легко -
       Там я их и оставлю навсегда
       И дверцу затворю, не то они,
       Не дай-то Бог воротятся назад.
      
      
      
      
       1992
      
      
      
      
      
       * * *
      
      
      
      
       Всю ночь Огромный Ветер голым лбом
       Ломился ко мне в окна.
       Боролся с неподатливым стеклом.
       Когда же ночь поблекла,
      
      
       Он кинул слезы - по глазам Окна.
       Я отшатнулась - словно мне в лицо.
       И улетел, крича: "Она! Она!"
       Умчался в Утра Серое Кольцо.
      
      
      
      
       1991-1992
      
      
      
       * * *
      
      
       У Тани Полуэктовой
      
      
       Отражение в вечернем стекле
       Уходило в глубокий и узкий
       Коридорный колодец...
       Зеркальное дно,
       Умножая пространство на путь,
       Возвращалось к стеклу через взгляд,
       Удлинняя его удивление,
       Застывало и снова скользило
       В бликах лампы - вперед и назад.
      
      
      
       февраль, вторник 1992
      
      
      
       * * *
      
      
      
      В стиле Ахматовой
      
      
       Воспоминание о белых ночах 1980 года
      
      
       To M.M.
      
      
       Мы шли по Неве, по Дворцовой - по правой и левой.
       Как много людей. Правда были мы только вдвоем.
       И каждая женщина чудилась мне Королевой.
       И каждый мужчина казался ее Королем.
      
      
       1992
      
      
       * * *
      
      
       Во все обозримые стороны -
       Не слышу, а вижу уже -
       Летают стервятники-вороны
       В моей разоренной душе.
      
      
      
       1992
      
      
       * * *
      
      
       Вхождение в март
      
      
       Смятение - то мир, то лишь Небо.
       Падение выводит на взлет.
       И хочется сладкого хлеба,
       Вступаю на мартовский лед.
      
      
       Мне память хрустит про погосты.
       В полуночи по мостовой
       Бреду... Лишь огромные звезды -
       Над грешной моей головой.
      
      
      
       1992
      
      
      
       * * *
      
       To L.
       После излечения детей
      
      
       Зима вернулась. Очень поздно.
       Кружится снежной манной пеночкой.
       Блаженно Аня и серьёзно
       Спит Рома. До свидания, Леночка.
      
      
       Еще звучат слова Акафиста
       Под потолкой священной детской.
       В поземках, как в строфах анепеста.
       Бегу по Слободе Стрелецкой.
      
       А Николай, Святитель Cладостный,
       Все крестит, крестит деток спящих.
       Потоки Благодати Радостной
       Льют Небеса в сердца просящих.
      
      
       1992
      
      
       * * *
      
      
      Земную жизнь пройдя до половины
      
       Данте Алигьери
      
      
       О, как блаженно ощутить Прилив Весны
       И знать, что это - не Любовь,
       Но лишь Огромный Зов Природы.
      
       О, как блаженно думать, что в любом лице
       Раскрыться можешь ты,
       Но знать, что это - лишь простой самообман
       И встретить его с ясной головой.
      
       О, как блаженно чувствовать, что где-то вглубине,
       В подземных недрах, уходящих в Космос,
       Таится Страсть...
       Но, удержав Порыв,
       на Укрощенном Вихре
       подняться в Небо.
      
      
       март 2007
      
      
       * * *
      
      
      Тебя возмущает мой образ и дух!
       Ты видишь во мне лишь беспечность...
       Не гневайся, мама! Я скоро уйду
       В свою Отрешенную Вечность.
      
      
       март 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      
      Здравствуйте, сосны!
      Здравствуй, Весенней Талости Яркий Март.
       Я - к вам в гости!
       Гладить глазами глянцевость снежных карт.
      
      
       Город сумбурный
       Всплыл и исчез в равнинах твоих полян.
      Воздух ажурный.
      Новорождённый образ хрустящ и прян.
      
      
      
      март 1992
      
      
      * * *
      
      
       Такую яркость дарит только Март.
       Луна растяла, и с самого утра
       Мой дом - бассейн из Света и Тепла.
      
      
      
       март 1992
      
      
      
      * * *
      
      
       To David Buxton
      
      Собор в Норидже
      
      
      Я вошла в церковь - предел молитвы,
      Нориджа длинный неф,
      Ноев Ковчег, а волны сердиты -
      Страшен Господень Гнев.
      
      
       Здесь же - гармония чувства и духа,
      В воздух летят кружева
      Камня и дерева...
       И, словно муха,*
      Вверх я гляжу, чуть жива.
      
      
       ______________________
      от англ. - to be a fly on the wall
      
      
       * * *
      
      Кембридж
      
      
      Часовня Королевского Колледжа.
      История теряется в веках.
      Душа бросает вызов высоте,
      И в сводчатых узорных потолках
      Застыла потаенная надежда -
      Не жить, не быть. Ни здесь, ни Там. Нигде.
      
      Витражный глаз льет свет на тайны хоров
      И крохотность окованных дверей,
      Ведущих в коридоры галерей
      И дальше - вглубь ист-энглицких просторов.
      
      
      
      20 марта 1992
      
      
      
      * * *
      
      Картина лучше художника.
      Французский лучше французов.
      Небо лучше Земли.
      Смерть лучше жизни.
      
      22 марта 1992
      
      
      
       * * *
      
      
      Солнце садилось - нездешнее, круглое.
      Будто бы выронил кто-то малиновый шар...
      И тот опустился в прозрачную воду,
      Оставив огромный расплывчатый след,
      Похожий на медленный взрыв...
      
      Но мгновение спустя всё разгладилось.
      Серый и розовый
      Мягко слились и растаяли.
      Словно и не было чуда.
      
      
      22 марта 1992
      
      
      
      * * *
      
      
       Круг сужается до игольного ушка.
      
      
       22 марта1992
      
      
      
      * * *
      
      
      Тени от белого тюля
      Упали на белую стену.
      И вот, паутинные птицы
      Трепещут в ажурной сети.
      
      И пятна прозрачного лунника,
      Как стаи Японии Веерной,
      Летят сквозь вечернее Солнце
      По Нитям Дневного Пути.
      
      
      23 марта 1992
      
      
       * * *
      
      Великий Пост. Почти растаял снег.
      Светает рано - Белым Светом странным.
      И Время позабыло страшный век.
      Когда он не был страшным и желанным?
      
      Окно открыто - образы летят.
      Волна не может схлынуть, пребывая.
      И Ангелы послушные не спят,
      И краски льются, не переставая.
      
      
      24 марта 2007
      
      
      * * *
      
      
      В Индийском Океане
      
      
      А на рассвете - игрища акул,
      Сверкание плавников смертельно-острых,
      Равнонебесных страхов мерный гул.
      Словно мираж, встает Сокотры остров.
      
      И, отрываясь от моей Земли,
      Вернее, от полос дощатых под ногою,
      Я вижу побережье Сомали,
      Где даже удивление другое.
      
      24 марта 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      Неделя в сосновой роще
      
      
      
      
      1. Тишина. Голых кустов оранжевый верх.
      Я - одна. Нужна лишь Небу. Никто - для всех.
      Здесь весна
      опоздала -
      холод с земли.
      
      Я устала.
      Зимние мысли
      в Небо ушли.
      
      
      29 марта 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      2. На тонких пальцах тонких елей
      Застыли капли хрусталя
      И целый долгий день висели,
      И снежным сном спала Земля.
      
      
      И я безвременной шатуньей
      Брела по насту, меж стволов.
      И лес был мой. Я в нем - молчуньей.
      Без прошлого. Без сна. Без слов.
      
      
      30 марта 1992
      
      
      * * *
      
      3. Здесь фиолетовые вербы
      И сосны, словно камертоны.
      Затерянной деревни недра,
      Завешенных небес фантомы.
      
      И запах зреющей соломы,
      И красных гребешков констраст.
      А дальше - лес и буреломы.
      Река, река и тонкий наст.
      
      
      30 марта 1992
      
      
      
      
      
      * * *
      
      4. В воздушном кружеве сиреневых берез
      Верхушки сосен зелены и строги.
      Стряхнуть боятся капли верхних слез -
      Жемчужный бисер - в нижние отроги.
      
      
      Я только вижу, как течет река,
      И слышу звук березового сока
      В то время, как из недр, издалека
      Встает весна - без возраста и срока.
      
      
      31 марта 1992
      
      
      * * *
      
      
      5. А за ночь - лед. Вместо воды - слюда.
      Искусного стекольщика творение.
      И полосы причудливого льда
      Души Нездешней знают Вдохновение.
      
      Там, за стеклом, - подводная трава
      И ветки, брошенные в воду ненароком,
      И новые прозрачные слова
      Спешат исполниться весенним сроком.
      
      
      1 апреля 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      6. Сегодня сосны - Королевы,
      Надели все свои алмазы.
      Нетронутого леса Девы,
      Неслыханной легенды Сказы.
      
      Какой отточенностью стройной
      Здесь обладает даже иней,
      И свет, прозрачный и спокойный,
      Кладет каскад тенистых линий.
      
      
      1 апреля 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      7. Итак, они сидели неподвижно
      На каменных, еще холодных плитах.
      Он и Она. И в воздухе не слышно
      Дыхания тел, в одном порыве слитых.
      
      И я боялась поступью неровной
      Нарушить таинство лесной опушки
      И зарождение жизни полнокровной
      Еще одной неведомой лягушки.
      
      
      3 апреля 1992
      
      
      
      Конец
      
      
      
      * * *
      
      И ты, любимый мой, так далеко,
      Как будто не было тебя и вовсе,
      Но на душе - прозрачно и легко.
      Так, словно вышел ты к кому-то в гости.
      
      апрель 1992
      
      
      * * *
      
      
      Японские наплывы
      
      
      Японские отмели плыли в японском прибое.
      Японские сосны с прической японских красавиц
      Лепилися в трещинах, выжить пятаясь, не боле,
      И скалы стояли, как стан нешлифованных палиц.
      
      
      Японские сосны, подвластные широкополым
      Соломенным шляпам на круглых японских и бритых...
      В японском заливе - огромном, бесстрастном и полном -
      Скользили, неслышно скользили вдоль стенок отбитых.
      
      
      4-5 апреля 1992
      
      
      * * *
      
      Солнце светит в лицо
      моего белоснежного дома,
      и он кажется мне кораблем у причалов Алжира.
      Я построю крыльцо. Дай-то Бог, я построю веранду.
      Что-то новое в сердце вошло. Что-то отжило.
      
      
      5 апреля 1992
      
      
      * * *
      
      
      Вся наша жизнь - цепочка мелких истин.
      Снимая предыдущее звено,
      Мы смахиваем сморщенные листья
      Весны, упавшей в Осень...
      
      
      апрель 1992
      
      
      * * *
      
      Сердце раскрылось для Благодати
      В капле Любви.
      Дева Мария, Божья Матерь!
      Не отними
      
      Этот ночной, незнакомый и быстрый
      Счастья глоток.
      Белые чайки - легкие мысли.
      Радостный срок.
      
      
      9 апреля 1992
      
      
      
      
      * * *
      
      
      Вифлеемская звезда
      
      
      На странное это сияние
      С Востока - мудрость мала -
      Волхвы пошли без гадания.
      С неба Звезда звала.
      
      И пастухи, ведомы,
      Оставив свои стада,
      Пошли на Свет Незнакомый -
      С неба звала Звезда.
      
      Кто видел полночь такую?
      Быка шершавого вздох,
      Свет Вечный сквозь крышу худую,
      В яслях - Новорожденный Бог.
      
      
      апрель 1992
      
      
      
      Страстная неделя 1992
      
      
      Вход в Иерусалим
      
      
      Уж кто-то срезал стебель на венок,
      когда под взмахи пальмовых ветвей -
      "Благословен Грядый..." -
      Ты въехал в город.
      
      Толпа - к воротам. Всех не перечесть.
      Ты плыл меж них, неся Благую Весть.
      И сам был Благ, и Свят, и Чист, и Светел,
      Но так же непонятен для людей.
      И пред концом все так же одинок.
      
      
      Ночь на Вербное Воскресение
      
      Неужели все было напрасно?
      В чудесах узрели лишь крамол?
      Боже, Одинокий и Прекрасный,
      На заклание в Урусалим вошел.
      
      
      Вербное Воскресение
      
      Сегодня Ты - в Гефсиманском Саду.
      Сегодня - Моление о Чаше.
      Апостолы вязнут в сонливом бреду.
      Твое одиночество страшно.
      
      
      Предпасхальное
      
      
      Мне никогда не постичь в Тебе Пастыря,
      Как не постичь и Величия Слова.
      И Судию мне в Тебе не постичь,
      Глядя на ветви засохшей смоковницы.
      
      Мне никогда не постичь в Тебе Сына,
      Как не постичь и Моления о Чаше.
      Мне не постичь Твоего одиночества
      В миг отречения Святого Петра.
      
      Мне никогда не постичь в Тебе Господа,
      В Небо летящего к Высшему Духу.
      
      
      
      апрель 1992
      
      
      * * *
      
      Моя душа сегодня - дирижабль.
      Ей так дегко, как в ветре парусам.
      И дом мой, многоярусный корабль,
      Взмывает ввысь, к Пасхальным Небесам.
      
      
      27 апреля 1992
      
      
      * * *
      
      Приближается май, приближается радость,
      Все застывшее Солнце растопит, как лед.
      Я хочу, чтоб в душе была Вечная Пасха!
      Пусть никто не узнает. Пусть никто не поймет.
      
      
      28 апреля 1992
      
      
      * * *
      
      
      Я изучала разные страны,
      жила на многих материках
      и поняла, что Блаженство - в молчании.
      И вот, молчу на пяти языках.
      
      
      апрель 1992
      
      
      * * *
      
      
      Забудь его голос.
      Забудь его имя.
      Забудь глубину Океана.
      Зерно войдет в колос.
      Измелется Время
      И Осень нахлынет желанно.
      
      
      апрель 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      Запах новорожденной листвы.
      Запах свежеструганного дерева.
      Я не знаю,из чего я сделана.
      Думаю, не знаете и Вы.
      
      Что-то легкое, невидимо-прозрачное
      Входит в сердце и уводит вверх.
      И душа - рассеянная, дачная -
      Исчезает на глазах у всех.
      
      
      апрель 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      От дождя перспектива белеет,
      И светлый сквозной горизонт
      Размывает водой, расплываются строгие линии
      Башен, крыш, куполов и высоких домов...
      Дождь растет, как прозрачная лилия.
      
      
      5 мая 1992
      
      
      * * *
      Тишина. Лишь под круглою лампой стекла -
      Разноцветною радугой круг,
      Да фарфоровый гусь смотрит вниз на блестящий паркет.
      В этот новый четверг я к Вам снова пришла.
      Замирает пространства испуг...
      Отражение цветов в черном глянце стола - тоже свет.
      
      Тишина. Лишь часы по-старинному "клик-клик-а-клик",
      Да томление медленной лодкой скользит по стене,
      Проплывает сквозь нас, и гусиный фарфоровый крик
      Разрывает неслышно беззвучность мгновения во мне.
      
      
      апрель 1992
      
      
      
      
      To Daniel Velez
      
      
      It is silent... And only the lamp-shade of glass
      makes a colorful circle of light.
      And the small china goose looks straight down
      without even noticing you.
      I have come on this newly-born Thursday to class
      and the fear of the moment is tight,
      the reflection of flowers in the black of the table
      is a kind of light too.
      
      It is silent... And only the clock's click-a-clus
      makes the rhythm, the ennui
      floating round the wall
      like a boat
      slowly passes through us...
      and the goose china cry breaks the soundless roll.
      
      
      April 1992
      
       * * *
      
      
      To T.
      
      
      В арке - зеркало,
      и на тонких струящихся стеблях
      отражение качает огромные розы.
      День рождения.
      И забытая детская радость,
      раздвигая Пространство,
      в ночное взвивается небо.
      
      9 мая 1992
      
      
      * * *
      
      Нарциссы, прозрачные словно душа
      Полуденной девочки в миг левитации
      Несут свои хрупкие лица навстречу весеннему Солнцу
      И мысленно плавают с ним в деревянной веранде.
      
      
      май 1992
      
      
      
       * * *
      
      Cиний треугольник моря,
      Когда идешь каштановой аллеей.
      На нем - виндсерфинг, белый треугольник,
      Летит, летит, захлебываясь ветром.
      И взгляд плывет в новорождённом небе,
      Прикрывшись мягким облаком пушистым,
      Как будто мама дочку после ванны
      Несет в кроватку, в царство снов блаженных.
      
      май 1992
      
      
      * * *
      
      
      To my spiritual sisters
      
      
      Молитва подняла меня над миром -
      Я стала легкой девочкой блаженной,
      И Три Луча небольно осветили
      Сознание мрака Светом Неизбывным.
      
      Так я летела... Продолжалось Время,
      Но я не умерла. Лишь издалёка
      Пришел Покой такой огромной силы
      И глубины, какой душа не знала.
      
      
      
      The Prayer took me up.
      I have become
      a blissful little girl,
      light as a feather...
      
      Three painless Rays
      threw the unceasing Light
      upon the gloomy labyrinth of my mind.
      
      Thus I was flying. Time went on and on.
      I didn't die, but from a far away
      came peace of such a depth
      that my poor soul had never known before.
      
      May 1992
      
      
       * * *
      
      
      
      
       Коктебельский дневник 1992 года
      
      
      
       В поезде. Неоправленное письмо.
      
      
       Свете - в Америку.
      
       Света, Света! Ты теперь в С-н Питере,
       А твой Питер маленький - в Москве.
       Стриженный, кудрявый, в синем свитере.
       Вспоминает с грустью о тебе.
      
       Света, Света! Помнишь ли ты озеро?
       Пламя лоскуты?
       Запах молока - парного, козьего?
       Дачные знакомые черты?
      
       Взгляд мой заструится, затеряется
       В полотне небес.
       На ночной веранде уж не маяться,
       Не брести сквозь лес.
      
       24 мая 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       Первый День
      
       Коктебель, мой одинокий странник,
       Мой пустынножитель, мой монах.
       Я приехала, а ты - в слезах.
       Непогода ясный взор туманит.
      
       25-26 Мая 1992
      
      
       * * *
      
      
       После дождя
      
       Аллея ирисов застыла перед домом,
       Аллея ирисов поникла под дождем,
       И куст жасмина с яблоней вдвоем
       Подставили стволы промокшим кронам.
      
       конец Мая 1992
      
      
       * * *
      
       Из Тихой Бухты - в Коктебель
      
       Двойник выныривает из-за Кара-Дага...
       Холодный Май,
       Промокший поздний полдень.
       Две девочки в цветных прозрачных куртках
       Играют в новорожденной траве.
      
       Я вспоминаю прошлый Май веселый,
       Но не к лицу мне вспоминать о прошлом,
       И вот уже мгновение искрится
       Грибным непредсказуемым дождем.
      
      
       конец Мая 1992
      
      
       * * *
      
       Я отойду от моря и от неба.
       Я отойду от злобы и любви.
       Как будто никогда нигде я не был -
       Хоть в Ад, хоть в Рай меня ты позови.
      
       31 Мая 1992
      
      
       * * *
      
       В Тихую Бухту
      
       Мох обозначил крутизну изгибов
       Изломанной спины Хамелеона*,
       Столь дерзко разделившей Океаны
       На две большие тихие лагуны.
      
       И Ветер пробежал по колоскам пушистым,
       Как будто он - не Ветер, а влюбленный,
       И гладит волосы своей любимой,
       Которую он повстречал в июне.
      
    
      *Хамелеон (или Топрах-Кая, Киловый Утес) - мыс в Коктебельской Бухте
      
      
       31 Мая 1992
      
      
       * * *
      
       А Ты всё созидаешь, Вечный Гений!
       В полях, в пушистых колосках, в цветах сирени
       И птиц полночных голосах -
       Твоё благоволение.
      
      
       ранний Июнь 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       Серая кладка стены.
       Запах огромных черёмух.
       Спелость упругих бутонов,
       Готовых к раскрытию роз.
      
       Кара - горбатой спины
       Дага - в извилинах темных...*
       Там - бесконечна прихоть
       Каменных поз.
      
       ____________________________________________________
       * Кара-Даг (Черная Гора) - умолкший на время древний вулкан
      
       4 июня 1992
      
      
       * * *
      
       На подступах к Тепсеню*
      
      
       Здесь Кара-Даг - огромный желтый лев,
       Величественный, горделивый,
       Английского собора длинный неф
       С изысканной готическою гривой.
      
       ___________________________________________________
       * Холм Тепсень - предгорье Сююрю-Кая (Острой Скалы)
       4 июня 1992
      
      
       * * *
      
      
       Море расстелило полотно
       Безупречно-голубого шелка,
       И готова лунная иголка
       Гладью вышить небо или дно.
      
       Живописец в мире одинок,
       В сердце вечном зримы лишь закаты,
       И войдет в Небесные Регаты
       Странной жизни медленный челнок.
      
      
       4 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Я - между морем, небом и землей,
       И колоски, как птицы, надо мной.
       Качаются на ниточках своих
       И Звёздный Ветер - Музыка для них.
      
       О, стая с голосами колосков,
       Летящих в море с дерзкого обрыва,
       Где Ветер осторожно, терпеливо
       Молитвы шепчет, не жалея слов.
      
       4 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Корабль разрезал безупречным носом
       Тончайший шелк лилового залива
       И уплывает в предзакатный вечер...
       Мгновение... И снова ткань спокойна.
      
       6 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Море сгустило цвет.
       Память несется вспять
       В странном отливе лет -
       Волей не удержать.
      
       О, не отринь меня,
       Неба Великий лик!
       Светлого дай Огня
       Тем, кто к Тебе приник.
      
       Где-то моя звезда?
       Ночи туманна муть.
       Вновь я пришла сюда.
       Здесь - мой Нездешний Путь.
      
       4 июня 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       Отточенный профиль какого-то древнего грека
       На плоской, высокой, душе недоступной скале...
      
       8 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Древние опять грустят о Фебе,
       Скальные причуды тел и лиц,
       И на голубом, как в детстве, небе -
       Ниточка летящих в полдень птиц.
      
       8 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Небо расстелило полотно
       Северных тончайших кружев
       И глядит, глядит в морское дно,
       Жизнь его впервые обнаружив.
      
       8 июня 1992
      
       * * *
      
       Из дневника "Путешествие памяти"
      
       Стройные ноги в сандалиях, плетеных из кожи,
       Жаркие плиты, высокое белое небо.
       Юная Греция! Можешь вернуть меня, Боже?
       Можешь так сделать, чтоб здесь никогда меня не было?
      
       Знаю, прости. Я молчу, я терплю, я смиряюсь.
       Над головой зависает сквозное ненастье.
       Я только изредка, изредка здесь вспоминаю
       Легкость гончарного круга терпкое счастье.
      
      
       10 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Воспоминания о лете 1973 года
      
       Уже акация спешит закончить век
       Цветенья страстного, уходит в Неземное...
       И вновь всплывает Киммерийский брег,
       Прощаясь с запоздалою весною.
      
       Я снова здесь. И снова я - одна.
       Соленый воздух начал пахнуть летом.
       Отходит Киммерийская весна
       В Пределы, неподвластные наветам.
      
       Зависло Солнце между серых скал
       Прозрачной златотканою стеною,
       И с высоты я вижу пенный вал,
       Грохочущий огромною волною.
      
       И я не знала, что в меня влюблен
       Тот, кто отдался огненной измене.
       Я слышала лишь грохот мощных волн,
       Рождающихся в белоснежной пене.
      
       10 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Из дневника "Путешествие памяти"
      
       Смотреть на тебя я не в силах,
       Слова не идут, а молчание
       Становится невыносимым...
      
       Уж лучше бы был я травинкой,
       Оставившей след незаметный
       На загорелых и стройных
       Сердце слепящих ногах.
      
       Но нет ..., я тогда бы не понял,
       Что ты возвращаешься с моря
       По узкой тореной тропинке
       В лучах заходящего Солнца,
       И волны- душистые травы -
       Ласкают колени твои.
      
       июнь 1992
      
      
      
       * * *
      
       Закат удлинняет холмы,
       И вервие тонкого дыма
       На грунте вечерней скалы,
       Истратив белила,
       Стремится коснуться Луны
       И вдруг, изгибаясь,
       Плывет независимо мимо.
      
      
       14 июня 1992
      
      
       * * *
      
       Посвящается Н. Гумилёву
      
      
       Кара-Дагские ночи тонки.
       Словно клинопись каменных рун,
       Изощренные Скалы несут эзотерику Недр.
       И на пике Небесной Тоски,
       Освещённой язычеством Лун,
       Изогнулся невиданный в этих краях
       Экзотический кедр.
      
      
       лето 1992
      
       * * *
       От Солнца и тело в воде
       Становится ярким и мраморным,
       А где-то купается девочка,
       Впервые узнавшая море.
      
       И страшно чуть дальше заплыть,
       Чем мама покажет рукою,
       Но вот, и они исчезают
       В пространстве Незримого Мира.
      
       июнь 1992
      
      
       * * *
      
       Кончилась эпоха ирисов,
       Началась эпоха лилий.
       Я прозрачной акварелью
       Их рисую без усилий.
      
       23 июня 1992
      
      
      
       * * *
      
       Мне снилось, будто я - среди Акул,
       Что по моей молитве встали в круг.
       Вдруг страх прорвался - судороги скул,
       Спасительные нити рвет испуг.
      
       "Доколе маловерных..." Циркуль строг.
       И вновь послушницы-акулы - вкруг меня.
       Я к берегу плыву, сжимая срок
       Между рапир смертельного огня.
      
       23 июня 1992
      
      
       * * *
       Бегемот* почернел
       И залив зазеркальнел,
       Словно ртуть разлилась
       На поверхности вод.
      
       Облаков белый мел
       За дождем музыкальным -
       Словно легкая страсть,
       Предзакатный гавот.
      
       _______________________________
       *Бегемотом я называю мыс Хамелеон
      
       23 июня 1992
      
      
      
       * * *
       Коктебельский пейзаж
      
      
       Сиреневый кивнул зеленому,
       И тот, послушный, стал белее,
       И голубому, просветленному,
       По небу плыть куда милее,
      
       Чем непрописанному желтому
       Лежать в коробке, словно камень.
       По воле гаммы он и шел к тому,
       Чтобы терпеть, молчать и медлить.
       Amen.
      
       июнь 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       Полдень. Из Коктебельского залива - вдаль
      
       Там Киик- Атлама* растворяется в дымке морей,
       И Коза устремляется в воздух - Прыжок затяжной...
      
       Переходит в парение... и легкого неба нежней
       Очертания полета июньской Души Неземной
      
    
       *Киик-Атлама (Прыжок Дикой Козы) - мыс в Коктебельской Бухте
      
       июнь 1992
      
      
       * * *
      
       Я - вне Любовей и обид,
       Вне человеческих законов,
       Средь раскаленных пирамид
       И воплощенных фараонов.
      
      
       июнь 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       Вдохновение! Много ли надо тебе!
       Увидеть готовый к раскрытию новый бутон
       или закатную линию дымчатых гор,
       или одну только дымку,
       иль просто картон,
       или японскую кисточку - тонкую-тонкую...
      
      
       28 июня 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       Inspiration! What do you really need!
       To see a new flower bud
       ready to open its life
       or the sun-setting line
       of some misty mysterious hills,
       or even mist by itself
       or a fresh piece of cardboard
       or just a Japanese brush -
       very, very thin...
      
       Summer 1992
      
      
      
       * * *
      
      
       Баллада Строму Крыму
      
      
       Старый Престранный Крым -
       Июли будут светлы.
       Ты - пилигрим
       на пике стройной скалы.
      
       Тебе эти земли малы -
       Ты улетаешь в ночь.
      
       И эти миры малы -
       Ты улетаешь в дождь,
       покидаешь свой Крым.
      
       Так дочь покидает мать,
       когда ей пора - в Жизнь.
      
       Так мать покидает дочь,
       когда ей пора - в Смерть...
      
       Мгновение витаешь,
       как девственный мим,
       и исчезаешь...
       Теперь ты летаешь
       над Миром Иным,
       как прежде летал над моим.
      
      
       И вновь я одна на Пустынной Дороге,
       но вспоминаю Тебя,
       Страннолюбивый Крым,
       твои воды, отроги...
      
       День твой неповторим!
      
       Он остался в сознании,
       Старый Паломник Крым!
       Мекка! Урусалим!
      
       Он и в сердце остался,
       как Ты, Пилигрим,
       ни старался
       сквозь Время
       глядеть
       чужим.
      
       1-2 июля 1992
      
       * * *
      
       Я вхожу в сад, освещенный Луною,
       Рву паутину и пробираюсь
       Сквозь лилий тигровую стать.
      
       Шлейф моих мыслей несется за мною,
       Лилии видят - я не притворяюсь,
       Им не соврать.
      
       Вот бы, застежку расщелкнув рукою,
       Скинуть его, словно вымокший плащ.
       Я вхожу в дом - мои мысли за мною.
       Смейся иль плачь.
      
       7 июля 1992
      
       * * *
      
       Limmerick
      
       There lived a Horrid Spider
       Weaving his Eternal Cobweb
       That was swaying in the corner
       Of my tiny sea-side room.
      
       Suddenly my eyes grew wider -
       First I thought it was the Queen Mab,
       But it was some insect fauna
       That I swept off with a broom.
      
       Summer 1992
      
       * * *
      
       Ночные мысли
      
      To E.
      
       Страшные мыши летучие -
       Мысли по дому носились.
       Острые крылья гремучие,
       Духов засилье.
      
       Одна голова, другая -
       Никто не хотел их принять,
       Но мысли, не утихая,
       Пространство таранили вспять.
      
       Зияли воронки и впадины
       На призрачных утренних лицах,
       Но мысли, Летучие Гадины,
       Не прекращали носиться.
      
       Нагло тащили веревки
       Шлюзов воображения.
       Откуда такая сноровка?
       Сила их натяжения
      
       Резала воздух ночами...
       Никто не хотел сознаваться.
       В черных провалах отчаянья
       Мы отстояли молчание -
       Нам некуда было деваться,
      
       А мысли стучали,
       стучали,
       не прекращали
       нами вертеть,
       издеваться...
      
       7 июля 1992
      
       * * *
      
       СКАЛА-ФАРАОН
      
       Фараон появлялся под вечер,
       Когда Солнце катилось к Верблюду*,
       И, казалось, как Вечность, он вечен:
       Только тучи - препятствие чуду.
      
       Он глядел, словно всё это снится,
       Оставляя закат за собою.
       Узкий лоб и большие глазницы,
       Клафт** спадает на плечи дугою.
      
       Ведь реален - лишь древний Египет:
       Половодье, усталые мулы,
       Когда Солнца последние блики
       Оттеняли высокие скулы.
      
       Но и Солнце - во власти Закона:
       Сядет между горбами Верблюда,
       И не видно Скалы-Фараона,
       Словно вовсе и не было чуда
      
       ___________________________________________________
       * Верблюд-гора в Библейской долине
       **клафт - полосатый плат, один из символов фараона
      
       8 июля 1992
      
      
       * * *
      
      
       Всё надоедает - даже море,
       Даже горы, даже теплый ветер.
       Только Боже не надоедает -
       Вечен, милосерд, и чист, и светел...
      
       лето 1992
      
      
       * * *
      
       Сегодня - День Земного Воплощения
       Тигровых Лилий, огненных и рыжих.
       И беличья сущность тонкой кисти,
       И краски, и вода - всё ожило.
      
       (В косых лучах полуденные листья)
      
       Сквозь тонкое оконное стекло
       Глядела Занавеска неподвижно
       В бесстрастном созерцании Рождения.
      
       лето 1992
      
      
       * * *
      
       Today's the Earthly Incarnation Day
       Of Tiger Lilies - Fire-like and Red.
      
       The squirrel essence of my tiny brush,
       My paints, the water - everything's alive.
      
       The Leaves of Afternoon are pierced by
       slay sun-born Rays...
      
       Through the reflected window, meditating,
       The passionless White Curtain slowly watches
       The silent struggle of the mystic Birth.
      
       Summer 1992
      
       * * *
      
       Одиночества Легкий Крест
       Я блаженно несу по жизни
       И молю, чтобы в поздней тризне
       Мне услышать Твой Благовест.
      
       О, очисти от смертных страстей,
       Чтобы, правя позднюю тризну,
       Я узрела не укоризну,
       А Любовь Бесконечных Очей.
      
       лето 1992
      
       * * *
      
       В дождь распускаются запахи,
       расправляют незримые станы,
       поднимают косматые головы
       на высоких немыслимых шеях
      
       И качают, качают под ветром мелодии
       в его ритмах, тональностях и настроениях,
       наполняя собою промокшие дали,
       растворяясь в воде,
       устремляются в небо,
       в непонятно Нечто, что плачет и плачет,
       поднимая к себе
       все воскресшие запахи...
      
       лето 1992
      
       * * *
      
      По Дороге из Коз*
      
      Там, где полуденные скалы
       Отвесным водопадом - вниз,
       Три Старца Каменных стояли.
       Один уж пал пред Небом ниц.
      
       За всех людей они молили -
       Небесного Смирения Стая,
       А люди там, внизу, грешили,
       О Старцах не подозревая...
      
      * Козы или Гора Эчки-Даг (Козья Гора) также имеет название Три Брата, благодаря трем своим вершинам
      
      лето 1992
      
       * * *
      
       Бегемот* готов уж сбросить шкуру,
       Он неторопливо входит в воду,
       Времени не замедляя ходу,
       И плывет по жаркому июлю.
      
       Итак, моя последняя неделя.
       Я переехала к Галине Филимонне.
       Прощайте, экибаны на газоне.
       Привет, гусята, в недрах Коктебеля.
      
       Июль стоит, словно Октябрь, прозрачный,
       И море холодно, и возвращаться зябко.
       Мой путь назад - Пустой Корабль без мачты.
       И флаг на поручне - цветная тряпка.
      
       Пейзаж закончен, изменился цвет.
       Сто первый муравей барахтается в банке,
       И Вдохновение перешло в Покой,
       Глубокого Залива Созерцание.
       _____________________________________
       *Бегемотом я называю мыс Хамелеон
      
      11 июля 1992
      
      
       * * *
       Прощальное
      
       Я уезжаю. Полна Луна.
       И блёсточный Колосс - до Горизонта.
       Нависла туч огромная копна
       Над полотном чернеющего Понта.
      
       Луна исчезла. Лишь неяркий блик
       В чужой Дали несбыточного света
       Остался на воде в последний миг
       Прощального мистического лета.
      
       * * *
      
       I'm leaving home. Full Moon. The Sparkling Way
       Like a Colossus goes to the Horizon.
       Huge heaps of clouds sway above the Bay.
       My Summer's over. Maybe - not that wiser.
      
       The Moon is gone. There's just one blick - not bright
       Left in the Far-Away. It's getting wetter.
       Last glimpse, the Mesmerizing Light.
       My Summer's over. Maybe for the better.
      
       July 1992
      
      
      End Of Koktebel Diary
      
      
      
      
      
       * * *
      
      Август и Осень 1992
      
      Как мне не думать о листьях усталого клена,
      Столь благодарного познему летнему Солнцу,
      Или о розах на длинных бушующих стеблях,
      Или о девочке, рвущей боярышник рыжий,
      
      Чтобы не помнить ужасные образы Смерти,
      Юные, еле застылые лица -
      Каждое утро: Абхазия... Гагра... Сухуми -
      На первых газетных страницах.
      
      
      конец августа 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      Я люблю рокот сквозных электричек
      в час, когда Солнца косые заплаты
      лягут на дерево пыльных вагонных скамеек...
      Панели, квадраты
      окон переплётных, дрожание реек,
      освобождение мыслей предвзлетных...
      Забыв про утраты,
      мелькают, мелькают
      соснового детства пейзажи
      и ни о чем не жалеют, даже
      о девочке в сказке без спичек.
      
      
      5-6 августа
      
      
      * * *
      
      Я образы строю, играю, мечтами звеня.
      Но что в самом деле таят Занебесные Недра?
      А здесь - ничего, кроме этого Теплого Дня
      И свежего Ветра.
      
      
      август 1992
      
      
      
      
       * * *
      
      
      Когда я уйду в свою одинокую Вечность,
      останутся здесь, на Земле
      мой голос на пленке,
      бродяжного духа беспечность
      и образы строчек,
      блуждание звуков во мгле.
      
      
      
      август 1992
      
      
      
      
       * * *
      
      Похороны монахини
      
      
      Ушла монахиня. Из временного - в Вечность.
      Какой она была, никто не знал.
      Да и ее бы кто спросил,
      она бы не сказала.
      
      Когда же пили на веранде чай
      В июне - Коктебельском, небозвёздном -
      и засиделись на веранде поздно,
      услышали церковный мадригал.
      
      
      август 1992
      
      
      * * *
      
      
      Здесь Осень прозрачным туманом на окнах лежит
      И Августа слезы по лету еще не излиты.
      Лишь легкое перышко в воздухе плавно скользит,
      Как первая мысль после долгой глубокой молитвы.
      
      
      август 1992
      
      
      * * *
      
      Конец уикенда
      
      
      Кончился конец уикенда,
      полный воздуха и света,
      где качались лапы елей
      в радостных порывах ветра,
      
      где на отмели пеcчаной,
      как на паруснике в волны
      плыл счастливый миг случайный,
      августовским небом полный.
      
      23 августа 1992
      
      
      * * *
      
      
      Я вхожу в комнату, мягкую, словно ночь.
      Сквозь прозрачные нити, что льются с луны до Земли,
      пробираюсь на Небосвидание...
      Закрываю глаза, отрываюсь от здешнего прочь...
      ТАМ - бесшумно и ярко - Астральных Миров Мотыли,
      словно Духи, летят на Огонь,
      возбужденного Светом сознания.
      
      
      13-15 августа 1992
      
      
      
      * * *
      
       И холодно, и понедельник.
       Не поднимается усталый Ветер.
       И облака распухли от безделья
       В тоскливом предосеннем свете.
      
      
       Мне снится, будто я встаю с постели,
       Иду на кухню, зажигаю спички,
       Готовлю кофе, пью и одеваюсь,
       Бегу-спешу к шумящей электричке...
      
      
       И тут на самом деле просыпаюсь...
       И вижу - холодно, и понедельник.
       Не поднимается усталый Ветер.
       И облака распухли от безделья
       В тоскливом предосеннем свете.
      
      
      конец августа-
       начало сентября 1992
      
      
      
       * * *
      
      Станция Чеховская
      
      
      Фиолетовый свет фонаря.
      Скрипка. Зеленое кресло.
      Этой мозаике как будто не место
      В метро, но в расцвет сентября
      
      Из беседки выходит высокая дама,
      И не только бессмыслица тесного дня,
      Но сам Чехов не в силах стереть панораму.
      И набитый вагон отъезжает, звеня.
      
      
      сентябрь 1992
      
      
      * * *
      
      
      Понедельник
      
      Синее утро конца сентября.
      Рассвет выплывает из ночи.
      Над водой, полукружья сверкания творя,
      Словно стая дельфинов, летят за моря
      Сны...
      И последних глотает, вставая, заря,
      День сознания смоет всех прочих.
      
      
      сентябрь 1992
      
      
      
      * * *
      
      
      
      Я устремилась в светлый теплый дом
      Субботнего нетронутого Рая,
      Счастливое в душе перебирая,
      Плохое оставляя на потом.
      
      
      И весело шагала по платформе,
      Как вдруг мой взгляд метнулся вниз, на шпалы...
      Собака черная - не исказились формы -
      Словно живая, мертвая лежала.
      
      
      Вот так же, хоть прошло немало лет,
      (Я кланяюсь собаке низко в пояс)
      Я кинулась, любовь приняв за свет,
      Но это оказался скорый поезд.
      
      
      сентябрь 1992
      
      
      * * *
      
      
      
      Weekend в Коктебеле
      
      
      
      Симферополь встречал меня огнями.
      Непонятными, качающими, пьяными.
      Я летела в Коктебель за днями -
      Выходными. Редкими. Желанными.
      
      
      
       * * *
      
      
      Я вступила в полночь Коктебельских линий -
      Холода остались за Москвой.
      И открылись Лики Белых Многолилий.
      Звезды высоко над головой.
      
      
      * * *
      
      
      Осень. Осень. Осень. Осень.
      Море радостных уик-эндов.
      Кто-то Солнце с неба сбросил
      К побережью Фолклэндов.
      
      Тушью теплой, темно-синей
      Облака рисуют Cевер.
      Жизнь сегодня и отныне -
      Розовый цветущий клевер.*
      
      
      ___________________________________
      *от американского I'm in clover - у меня всё отлично
      
      
      
      * * *
      
      
      Я отплываю. Панорама
      Грусть ночи сдерживает лбом,
      И Эчки-Даг(О, Фудзи-Яма!)
      Парит в закате голубом.
      
      
      
      * * *
      
      
      I'm leaving home. The Panorama
      Is struggling with the gloom of Night.
      And Echki-Dag (o, Fuji Yama!)
      Is watching the sun-setting fight.
      
      
      сентябрь 1992
      
      
      The end of Weekend in Koktebel
      
      
      * * *
      
      Нарядные листья в снегу и трава,
      И феерверки рябины.
      Иду по дороге - я снова жива!
      Осеннего дня именины.
      
      Иду по дороге, и ветер несет
      Снежинки в рассеянном танце
      И дует, как будто и это пройдет
      Сквозь окон слепящие сланцы.
      
      
      13 октября
      
      
      * * *
      
      Снова Осень - из пышности в голь.
      Декораций меняются лица.
      Лета бабьего чувствую боль
      В перелетной оставшейся птице.
      
      Но так странно - не зиму, не лед
      Я предвижу в осенней утрате.
      В моем сердце - апрельский полет,
      Сине-неба прозрачная скатерть.
      
      
      24 октября 2007
      
      
      * * *
      
      Новое утро блестит
      В небе нетронутой лужи.
      Осень пространство слепит
      Золотом лиственных кружев.
      
      Ярко плывут паруса
      В верхних воздушных пределах.
      Тонких Миров Голоса
      Воплощаются в образах белых.
      
      
      9-10 октября 2007
      
      
       * * *
      
      Желто-красные листья прилипли к стеклу ветровому,
      Дождь рябит по глазам и усталость гнетет до земли.
      Ветер воет в трубе, диссонирует, как по живому,
      И плывут по Атлантике Южной рассветного сна корабли.
      
      
      начало октября 1992
      
      
      * * *
      
      Прошло полночи. Мелкий мокрый снег
      Елозит в небе, залепляет окна
      И Время направляет свой Ковчег
      К Зиме, сквозь Серой Осени волокна.
      
      И утро медленное призрачно ползет
      По скользским листьям, по земле озябшей
      И там, за горизонтом перейдет
      К зиме - глухой, холодной и незрячей.
      
      
      октябрь 1992
      
       * * *
      
      И медленный полдень
      так зябко и мокро ползет
      по листьям опавшим -
      в промозглую позднюю Осень.
      
      
      октябрь 1992
      
      * * *
      
      О, Странный Мир! Ветров парение
      Шептальных слов и шорохов ночных.
      Пространство ожило - то Голоса Живых.
      Но Ангелов иль Херувимов пение -
      Душа не знает: Тех или Иных,
      Не разглядела Вечности Стекло.
      
      О, Тайный Мир! В парении ветер,
      Шептальный лепет шорохов ночных.
      Пространство движется, как Вечности двойник,
      И Путь Вселенной светел.
      
      О, Близкий Мир! Коснись рукою.
      Там нет ни шорохов, ни слов.
      Пространство замерло, как Вечности стекло,
      И Время падает в парении Покоя.
      
      
      осень 1992
      
       * * *
      
      Антицветаева
      
      "Сколько темной и грозной тоски
      в голове моей светловолосой".
      
      М. Цветаева
      
      
      Мне не надо тоски,
      Мне не надо печали.
      Высветляются детские дали,
      А недавние дни далеки.
      
      Вечность рядом - рукою коснись.
      Отойди от земного душой.
      Там - Небесная Высь.
      Там - Глубокий Покой.
      
      конец октября 1992
      
      
      
       * * *
      
      Кто мне даст отдохнуть,
      когда возвращусь я усталою странницей
      в свой неприкаянный дом -
      один лишь Господь.
      
      Кто меня защитит
      от приливов воинственных слов,
      от ветров отчуждения -
      один лишь Господь.
      
      Не поймет ни один человек,
      а Господь все поймет.
      Так и я - никого не пойму,
      но я знаю, что знает Господь.
      
      Потому-то и верю и слепо люблю,
      и прощаю и снова люблю.
      
      
      осень 1992
      
      
       * * *
      
      Душа живого эвкалипта
      с рождения цветет во мне.
      И храмы Древнего Египта
      в Потусторонней Тишине.
      
      
      ноябрь 1992
      
      
       * * *
      
      Игра на фортепиано. Прелюдии Баха
      
      В зеркальной крышке черного рояля -
      Воспоминания в призрачном окне
      Плывут, дробятся, вспыхивают, тая,
      И отражают Прошлое во мне.
      
      Надежды, муки, взлеты, нетерпение,
      Несовместимость с миром и с собой.
      Слепая страсть, любви несовпадения.
      Раскаяние, смирение и покой.
      
      В зеркальной крышке черного рояля
      Я вижу лица - странные во мгле.
      Они, как Духи, вспыхивают, тая,
      И отражают Прошлое во мне.
      
      
      26 ноября 1992
      
      
      
       * * *
      
      Когда сомкнется денное кольцо
      И на душе - угрюмой страсти слитки,
      Меня спасает детское лицо
      В глубоком созерцании пирамидки.
      
      
      21 декабря 1992
      
      
      
       * * *
      
      
      Заснеженность Рождественского Края.
      И Ночь парит в предутреннем Пространстве.
      Душа, наполненная образами странствий,
      Стремится Вверх, в сознании сгорая.
      
      В Тот Тонкий Мир, где сны - ночные птицы,
      Летят, летят Незримой Жизни Стая,
      И вдруг взмывают в Небо, умирая,
      В дрожащие рассветные ресницы.
      
      
      
      27 декабря 1992
      
      
      
      
      The end
© Copyright Слободкина Ольга (slowboat@mail.ru)


Рецензии