Любя, ведь мы боготворим

С ладоней медленно текло,
медовое сентябрьское тепло,-
казалось небывалой сказкой зло,
и было грустно и светло.
Осень так легко, без ветерка, ласково окутывает дали,-
пасмурно и сыро, но светла, осторожная игра печали.

Ну и что, ну и что, ну и что,
что не вышло и это, и то,-
ну и что, ну и что, ну и что,
что и лето, и то прошло?
Злата осень за окном зато,-
в своем модном, желтом манто!

Неспетой пока песней, всё казалось не всерьёз,
ложился желтый лист под ноги,-
но и еще не смытый ветром, смех берёз,
не мог уж заглушить тревоги.
Не скрыть коварства красоты,-
увы, и в речи чистоты!

Что минутного имени сверк,
вдруг в дурной бесконечности,-
чтобы бренный мир не мерк, красота маяк вечности.
Как медленно длится мгновенье, когда конца его ждут,
так медленно длится забвенье,-
того, что вот-вот призовут.

Нет, не унять, не унять, солнцу слез листопада,-
и остается сиять, славя красу распада!
Время перемен, мечтаний и приличий,
что встретишь лишь вначале,-
после грусти августовского величия,
сентябрь – лучистая пора печали!

Легко, как зной незлобивый и как ласковый снег,-
соединить смогли бы вы, вместе милость и гнев?
Объединит вдруг первый, осени причал,
пока прошедшую чтя даль,-
как и в начале, почти всех таких начал,
тепло, беспечность и печаль.

Когда бледнеющие дали,
неумолимо хладный тлен точит,-
когда он краски светлые, печали,
вот-вот в цвета тоски преобразит,-
нам так же, как и по весне, вначале,
восторгом глупым, разум замутит.

Обворожая жаром радужным, желторотых еще рощ,
скрывая пока за пожаришком,
разрушительную свою мощь,-
как разгулявшийся вдруг в небе,
смешавшись с ливнем гром,-
тревожить может жизни жребий, нас чуждым торжеством.

Но точно в пучине печальной,
гибнет в ладонях огонь у нас,-
душ чуждых нам изначально, пусть и пленявших не раз.
В любви легко быть молодым, любя ведь мы боготворим,
да ни отвагой, ни негой, нам сердца не покорить,-
когда Бог ему не дал, способности боготворить!