Песня Секвойи

 

 1    2    3 

 
 1

Песнь Калифорнии,

Пророчество, ересь, летучая мысль—вдыхай, как воздух,

Тает хор дриад уходящих и гамадриад уходящих,

Невнятный, трагичный, огромен голос земли и неба,

Голос могучей секвойи, умирающей в чаще леса.

 

«Прощайте, братья мои,

Прощайте, земля, и небо, и вы, соседние воды,

Время мое истекло, срок мой настал».

 

Вдоль северного побережья,

Чуть выше скалистого берега и пещер,

В соленом морском воздухе полуострова Мендосино,

Под басовый гул прилива с хриплым аккомпанементом волн,

Под стук топоров, музыкально звенящих в крепких руках,

В воздухе, рассеченном острыми топорами, среди секвой в чаще леса

Я услышал смертную песнь великого дерева.

 

Лесорубы не слышали, хижины их не слышали,

Чуткие коноводы, грузчики с домкратами и цепями не слышали,

Как лесные духи вышли из тайных тысячелетних пристанищ и подхватили

припев,—

Но я в душе моей явственно слышал.

 

Шепот множества листьев,

Возносившихся к небу на двести футов,

Песнь величественного ствола, и гигантских сучьев, и коры толщиною в фут,

Песнь времен года и Времени, песнь не только о прошлом, но и о будущем.

«О несказанная жизнь моя

И вы, почтенные и невинные радости,

Непрерывная, стойкая жизнь моя и радость под дождем и солнцем множества лет,

Белый снег мой, и ночи, и вольные ветры;

О великие, терпеливые и суровые радости души моей, недоступные человеку

(Ибо знайте, что у меня подобающая мне душа и тоже есть разум и личность,

Равно как у всех скал и гор и у всей земли),

Радости, данные мне и собратьям моим,

Время наше уже истекло, срок наш настал.

 

Но не в скорби мы расстаемся, царственные собратья,

Мы, величественно проводившие свой век;

Со спокойной уверенностью Природы, с бессловесным радушием

Мы приветствуем тех, ради кого жили свое время

И освобождаем место для них.

 

Для них, о ком говорили пророки,

Для более совершенных созданий—да проведут свой век они так же величественно,

Для них отрекаемся мы от царства, в них будем жить мы, лесные цари!

В них это небо и ветер, в них эти горные пики, Шаста, Невада,

Эти отвесные скалы, пустыни, долины, дальний Йосемит,

В них они все исчезнут и возродятся».

 

С большей гордостью и исступлением

Песнь поднялась на новую ноту,

Словно наследники, новые Боги Запада

Присоединились к ней властными голосами.

 

«Не обескровленные фетишами Азии,

Не окровавленные династической бойней Европы

(Континента цареубийц и царей-убийц, где доселе пахнет войной и казнями),

Но выношенные Природой и рождавшиеся на свет долго и безболезненно,

Эти девственные земли, земли Западного побережья,

Тебе, новому совершенному человечеству, новую эту державу,

Обетованную с древности, мы подносим и посвящаем.

 

Тебе, глубокое затаенное устремление,

Тебе, нормальная, одухотворенная мужественность, смысл всего, самодостаточная, покорная только своим законам,

Тебе, божественная женственность, хозяйка и источник всего, откуда выходит жизнь и любовь и то, что выходит из жизни и из любви,

Тебе, незримый нравственный дух всего, из чего создавалась Америка (веками трудившаяся в смерти, равно как в жизни),

Тебе, иногда известной, чаще же неизвестной силе, которая истинно создает и образует новый Свет в соответствии с Местом и Временем,

Тебе, воля народа, залегшая в безднах, сокрытая и недреманная,

Тебе, цель прошлого и настоящего, к которой шли упорно, может быть, сами того не ведая,

 

Несмотря на попутные заблуждения и колебания почвы;

Тебе, жизнестойкая и всемирная бессмертная поросль, основание всех религий, искусств, кодексов, литератур,—

Здесь тебе строить дома, обживать все края, земли Западного побережья,

Тебе мы подносим их и посвящаем.

 

Ибо твой человек, твой несравненный народ,

Да взрастет он здесь, смелый и нежный, огромный, соразмерный огромной Природе,

Да освоит бескрайние девственные пространства, не ограниченные ни стеной, ни крышей,

Да засмеется он вместе с грозой и солнцем, да будет здесь радоваться и терпеливо учиться,

Да познает он здесь себя и раскроется (и не будет слушать других), здесь исполнит он жизнь свою,

Чтобы вовремя отойти в забвение,

Исчезнуть, служить другим».

 

Так на северном побережье

Под оклики коноводов, звон цепей и музыку топоров

Рухнули ствол и сучья, грохот, сдавленный крик и стоны,

И послышались эти слова секвойи, слова голосов исступленных и шелестящих древностью,

Уходили и пели дриады, незримые, тысячелетние.

Покорившиеся божествам современности,

Тайные покидали пристанища в лесах и горах,

От Каскадной гряды до Уосича и вдаль до Айдахо и Юты,

С песнью о новом приволье грядущего человечества, о его поселениях и обычаях,

И я слушал в лесу Мендосино.

 
2

Ослепительное, золотое зрелище Калифорнии,

Внезапная великолепная драма, солнечные изобильные земли,

Длинная многообразная полоса от залива Пьюджет до Колорадо,

Земли, овеянные самым чистым, здоровым, душистым воздухом, долы и горные пики,

Нетронутые поля, издавна подготовленные неслышным круговоротом природной химии,

Упорными медленными веками созревала безлюдная почва, в недрах рождались богатые руды;

И являются Новые люди, хозяева и предъявляют права,

Деловитый народ роится, осматривается, расселяется,

Корабли приходят со всей круглой земли и уходят во все страны:

В Индию и Китай, в Австралию и тысячу райских островов Океании,

Многолюдные города, последние изобретения, пароходы на реках, железные дороги, множество нерасточительных ферм с машинами,

И шерсть, и пшеница, и виноград, и россыпи желтого золота.

 
3

Но вы обещаете больше, чем это, земли Западного побережья

(Это лишь средства, орудия, точка опоры),

Я прозреваю в вас исполнение тысячелетнего обетования, не исполненного доселе,

Обетования, данного нам, роду людскому.


Новое общество, наконец соответствующее Природе,

Мужчина твой больше, чем горный пик и царственное могучее дерево,

Женщина твоя много больше, чем золото, виноградники и даже воздух насущный.


Идите бодрые к издавна подготовленному, истинно новому миру,

Я вижу гения современного мира, сына реальности и идеала,

Он расчищает почву для братского человечества, чтобы истинная

Америка, наследница столь великого прошлого,

Строила еще более великое будущее.