О детях и детям

РЫЖИЙ МАЛЕНЬКИЙ КОТЕНОК

Рыжий маленький котёнок,
Мне мешает спать с пеленок.
Мама, ты его уйми,
Иль коляску разверни.

Очень ласковый и жаркий,
Для него и  шар не жалко,
Я за ниточку задел,
Шарик в небо улетел.

Мама мыла окна, рамы,
Лучше нет послушной мамы,
Отложила все дела
И  в тенёчек отвезла.

Рыжик мне  за шарик-мячик
От окошка дарит зайчик -
Яркий, словно огонек,
Прибежал ко мне в тенёк.

На подушку сел он с краю,
Я с зайчонком поиграю.
Не прошло пяти минут,
Был он там и вот он - тут.


УМКА  - ДВЕ КОЛЫБЕЛЬНЫЕ
      /Это про меня што ль?/
                Юра
Спят давно игрушки,
Зайки спят и хрюшки,
Даже Лунтик лег на кровать,         
Спят машинки, книжки,
Девочки, мальчишки,
Но один не хочет спать.

Мама спит и папа,
Умка лижет лапу,
И во сне  будильник: тик-тик.
Только спать не хочет,
Разрезвился очень
Лягушонок хитрый Пик.

Спят в углу котята,
Сладким сном объята,
Спит спокойно рядышком мышь.
Крепко спят все дети
Даже в Интернете,
Только ты опять шалишь -
-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

* * *
       /А другую?.. ты обещал/
                Гоша
Спят давно игрушки,
Рядом на подушке -
Верный и надежный твой  друг
Дедушку сменяет,
Сон твой охраняет -
Человек-храбрец-паук.

Спи, мой непоседа,
Ты просил у деда:
Сказку расскажи, песню спой,
Засыпай мой зайчик,
Изо рта вынь пальчик -
Ты теперь совсем большой.

Засыпай мой милый,
Чтобы с новой силой
Маму от волков защищать.
Как(?)- секрет открою,
Повторяй за мною:
Раз два три…четыре…пять.


ЖУК

Он в коробочке топ-топ,
Я еду ему ищу,
Накормлю и лишь потом
Его к маме отпущу.


МОТЫЛЕК

Со мной рядом на цветок
Сел огромный мотылек.
Я ловить - устал, вспотел,
Он прыг-скок  и улетел.

ЛИМОННИЦА

Желтый, как лимон, листок,
Разделиться на два смог,
Это я ему помог,
Он взлетел, а я промок.

Мамочка, я снова в луже,
Не сердись, могло быть хуже.
               

ШАШКИ

Не успев надеть рубашки,
С дедом мы играем в шашки.
Он бурчит себе поднос
То ли в шутку, то ль всерьез:

Ест и ест,  ест и ест,
Как ему не надоест.


ЮБИЛЕЙНЫЙ МОНОЛОГ
                Юрке 25.01.10 (понедельник)
Не плакса я и не бездельник,
Терплю от взрослых вздор,
Но день рожденья в понедельник -
Пожалуй, перебор.

Так, почему не на субботу
Пришлись мои  пять лет?
Все знали, что мне - на работу,
А виноватых нет.

А я бы за такие шутки,
Таков детей удел,               
Лишился сладкого на сутки,
Иль в угол загремел.               

Как на шипучку и печенье
Друзей мне пригласить?               
Пока он в радость -  день рожденья,
Денек бы закосить…               

Ну, подождите -  взрослым стану,
Сам напишу указ:
Работа -  всем, ребенку -  мама, -
Вот так вот, и весь сказ!..

-Иду! Одет! Уже в пилотке!..
Иду - сейчас - иду!..   
А где трусы?.. А где колготки?..
Эх, только раз в году.


ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ

Я фигуры поменял местами,
Черными играл – ход первый мой,
Вне игры слона с ладьей  оставил,
А взамен  конь  раз - но по прямой.

Этим ходом - дудочкой для крысы -   
Мог спасать себя, но до поры.
Лишь тогда игра имеет смысл,
Если есть законы у игры.

Ты в который раз меня обставил,
Думай,- поучал, мол,  не ершись.            
- А бывает, чтоб игра без правил?
- Да, и называют её жизнь.


ПОВЕЗЛО ПТЕНЦУ И МНЕ

Зайчик сел мне на ладошку,
В кулачке хотел зажать      
Я его. Он  очень ловкий -
Успевает убежать

В лужицу нырнул он ловко,            
Мол, давай ещё играть.               
Я его ногой прихлопнул
И с  досады чуть не лопнул -
Убежал, шельмец, опять.

Зеркальцем поймал его я,
В клетку к птичке посадил.
Что на свете есть - неволя
Он познал, я - вместе с ним.

Замер, как птенец на ветке,               
Видно выбился из сил.
Жалко стало зайку в клетке -
Я его и  отпустил

Делим радость и веселье
С ним на травке и в пруду,
И теперь уж в воскресенье
В зоопарк я не пойду.

С зайкой научить нам проще   
Дома птенчика летать,
Скоро отнесем за рощу,   
Чтобы мог он птичкой стать...


МОЙ ЛУЧШИЙ СОНЕТ

Посторонись,  хандра и скука.
Ты день-деньской со мной шалишь;
Я ожил с поцелуем внука,
Умру теперь от счастья лишь.

Он верит мне, как Ванька щуке,
Он - я лишь жизнь тому назад,
Пусть  сказка  о  бушубузуке,
И повторяюсь невпопад,

Он все поймет и все - как надо,
Поправит, что не так, простит;
Ему я дед, он мне награда,
Которая опять не спит,

Мечтает, хочет новой сказки:
- Дед, ты не спишь?..
- Не сплю…
- А глазки?..   


ПОДУМАЕШЬ...

Застрял мой грузовик, а с ним я сам,
Я шел в хвосте, я не был еще асом,
Но мы росли быстрей, чем по часам,
Верёвочка - короче с каждым часом.

Из рейса я - чумазый и без сил,
Грозила мама, что штанишки снимет
С меня и... я под нос себе - сгрубил:   
Подумаешь... вернется и починит.

Прощала за уверенность мою
Мне мама всё - назло войне и бедам,
Как будто с папой мы в одном строю,
И я пришел, а он сейчас, он следом.

Иначе просто не могло и быть.
Костлявая пускай нависла лапа,
О чем бы я и с кем не говорил,
Всегда одно: когда вернется папа…

А врезался или попутал бес,
Жизнь все сильнее бьет и чаще клинет.
Когда сегодня мне аж позарез,
Не очень верю  прихоти небес,
Подумаешь… вернется и починит.

ВОЗДУХ ЧИСТ, МОРОЗ - ЗА ПЯТКИ

Воздух чист мороз - за пятки,
Аж захватывает дух.
Солнышко играет в прятки,
Снег, как тополиный пух.

Только не спеши растаять,
Сохрани нам белизну.
Даже пес боится лаять,
Но узнал и в нос лизнул.

Семенит, поджавши лапу,
Он живет теперь в метро.
Вечерами я и папа
Ходим покормить его.

Пёс и ласковый, и смелый
Мог бы дом наш сторожить
От людского  беспредела,
Только вместе негде жить.

Я весёлый и послушный,
Не люблю горячих  слез,
В коммуналке тесно, душно,
Вся надежда на мороз.

Как же так(?), мне не усвоить,      
21-й стукнул век,
Человек не смог построить
Дом, чтоб жить как человек.



ВОВКА

Темнело.

-Вовка-а, домо-ой,- прозвучал молодой женский голос.

-Иду-у,- почти мгновенно послышался фальцет  мальчика.

Вовка чувствовал, что сегодня нельзя канючить, нельзя выпрашивать еще минуточку, потому что день был необычный. Правда, изначальная острота какого-то абсолютно нового состояния уже отступила.

Сегодня утром Вовка пришел в школу чуть раньше обычного. Еще когда пил дома чай, он вспомнил, что подошла его очередь дежурить по классу. Кусок черного хлеба Вовка доедал уже по дороге.

-Эх, забыл завтрак, - подумал он, и вздохнул, - ладно, не впервой.

Шла последняя переменка перед последним, как оказалось, уроком безмятежного, хотя и трудного детства. Он стер с доски, открыл окна для проветривания класса, полил цветок на подоконнике, это надо было сделать еще до уроков, и смастерил бумажного голубя, вырвав очередной листок из тетрадки. Голубь получился что надо. Он парил под потолком, когда дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась учительница. Сквозняк подхватил голубя, тот резко нырнул вниз и клюнул учительницу прямо в грудь. Трудно объяснить дальнейшее, но она почти прокричала:

-Портфель на стол, и завтра без родителей, чтоб я тебя не видела.

Урок тянулся дольше обычного, но и за это время он не смог ничего придумать. Родители никогда его не били. Это само по себе считалось не самым педагогичным способом воспитания сорванцов послевоенного времени. Но даже в те времена было так - вернуться домой без портфеля все равно, что сегодня придти в наручниках.

Наконец, урок, закончился. Учительница убрала портфель в шкаф и заперла его на ключ. Все разошлись, а Вовка сидел и сидел. И вдруг, сильно хлопнув крышкой парты, он буквально взлетел и бросился к шкафу. Тот оказался легким или силы мальчика удесятерились – был найден выход из тупика, в который его загнали. Хорошо это или плохо – неважно. Лишь бы удалось взломать заднюю стенку.  Повезло: она еле держалась на одном единственном гвозде. Вовка достал портфель и задвинул шкаф на место.

Домой он шел счастливым.

Наскоро перекусив, Вовка сразу сел за уроки, чем несколько удивил маму. Но такое случалось и раньше, как правило, после очередной двойки. Мама ничего не сказала, у нее хватало забот: четверо детей и муж, один из трех фронтовиков московского двора, которым суждено было вернуться с войны.

Голодная неустроенная мирная жизнь на фоне недавно закончившейся войны казалась раем, в котором основная работа доставалась аистам и мамам.

Наутро, не допив чай, Вовка побежал в школу. Просто идти он сейчас не мог. Про завтрак даже не вспомнил. В вестибюле школы нянечка дремала, и он никем не замеченный прошмыгнул в класс. Проделав вчерашнюю операцию в обратном порядке, Вовка сел на свою парту и чуть не разревелся - сказывалось напряжение, в котором он находился почти сутки.

Класс постепенно заполнялся ребятами, которые с сочувствием смотрели на его опущенную голову.

Прозвенел звонок.

Вошла учительница и, глядя куда-то в окно, проговорила:

-Почему без родителей?

Все понимали, к кому обращаются, но никто не заметил - она была даже рада тому, что родители не пришли. Вовка что-то пролепетал в ответ, шмыгнул носом и сел вместе со всеми. Учительница достала портфель, положила его на край стола и жестом показала - можно взять.

-Откройте домашнее задание,- сказала она и медленно пошла по рядам, заглядывая в каждую тетрадку. Вовка был спокоен - уроки сделаны на совесть. Учительница заглянула и в его тетрадь и пошла дальше. Вдруг он побледнел, глаза расширились, тело напряглось, голова опускалась все ниже и ниже. Как мог он сделать уроки в тетрадке, которая была заперта вместе с портфелем в шкафу?! Вот сейчас она остановится и все…

Учительница подошла к своему столу и резко обернулась, словно что-то внезапно вспомнила. И у нее кроме школы было ох(!) как много всякого. Урок она продолжила как обычно.

- Пронесло?! - мелькнуло в сознании вдруг повзрослевшего Вовки.

Пронесло ли?

ПУФА
Давно это было. Прошло более десяти лет, как ее не стало.
Ей оставалось жить полтора месяца.  Об этом естественно никто не знал, но сама она что-то  чувствовала, и я только сейчас возможно понял ее состояние.  Для этого надо было состариться самому.

Собачка Пуфа, самое доброе  и спокойное существо, всю жизнь была очень  похожа на маленький серый пушистый комочек размером чуть больше вороны. Наверно поэтому птицы не очень ее боялись и бочком-бочком  бессовестно подкрадывались к ней. Они непринужденно и естественно крутили головками, делая вид, что их интересует всё кроме  собачки. Иногда особо артистичным птичкам  удавалось выщипать чуточку шерсти из ее хвоста. Чаще  Пуфа делала вид, что не замечает ворону, и только  в последний момент с негромким  лаем бросалась на хитрющую птицу, и та улетала.

С рожденья песика звали Пуфик. Еще в его раннем детстве во время прогулки супруга обратили внимание на то, как изящно собачка присаживается.  После этого ее имя слегка изменили, но так, чтобы она продолжала понимать, что обращаются к ней.

 В этот день  гулять с Пуфой пошел я - самое лучшее занятие после инфаркта. Гуляли мы с длинным поводком, который я обычно, если не было луж,  выпускал из рук, и он волочился по траве. В таком варианте поводок не ограничивал свободу собачки, а при случае на него можно было наступить и предотвратить что-то непредвиденное. Поводок венчался блестящим колечком.  Именно оно больше всего привлекало внимание ворон, и они часто пытались присвоить его себе. Но Пуфа следила и за ним, как за хвостом.

Обычно гуляли под окнами нашего дома в маленьком парке. Его почему-то не вырубили, правда, немного потеснили, построив питейное заведение с музыкой.  С момента торжественного открытия, или презентации,  жители райского уголка с утра до поздней  ночи слушали ритмичный стук барабана и хрип звезд беспредела с придыханием.

Дело было в марте в один из последних морозных дней, несмотря на яркое солнце. Прогулка заканчивалась. Мы, обойдя дом кругом, возвращались домой.  Пуфа шла вдоль тротуара по снежному сугробу, и поводок тянулся за ней.

Маленький вороненок долго наблюдал с дерева за хвостом собачки и блестящим колечком, выбирая с чего начать. Колечко победило. Вороненок спрыгнул с ветки на снег и поднял конец поводка. Пуфа словно остолбенела от такой прыти малыша. Придя в себя, с лаем  еще более тихим, чем обычно, она бросилась на вороненка. Он не испугался. Так они застыли нос к носу, и я забеспокоился, как бы вороненок не клюнул Пуфу в глаз. Напряжение длилось не долго, и конфликт разрешился просто - Пуфа сдала свои позиции. Она спустилась с сугроба на тротуар.

Один из изумленных прохожих спросил меня:
- Это ваша птичка?
Я развел руками и покачал головой:
- Нет.

А птичка, почувствовав свою победу, пошла вдоль сугроба с гордо поднятой головкой, увлекая за собой Пуфу. Собачка с тоской посмотрела на меня и подчинилась. Вороненок выгуливал песика. Время от времени птичка останавливалась и поправляла свою ношу характерным движением головки.  Это явно не нравилось Пуфе. Она тихонько рычала себе под нос в ответ на легкое подергивание поводка, но продолжала следовать за нахаленком.

Восхищению зрителей не было предела. Один из них, находившийся в непосредственной близости  от событий, держал в скрюченной руке без перчатки бидон с молоком. Его рука  сильно замерзла, но он не решался шелохнуться, чтобы не спугнуть дует.

Тем временем птичка и Пуфа дошли до дерева, которое  росло ровно посередине между ними. Поводок натянулся. Образовалась заминка - что делать дальше? Пуфа в очередной раз взглянула на меня, как бы прося о помощи. Такое унижение! А вороненок бросил свой трофей на снег, развернулся почти по-армейски на месте, снова поднял колечко и пошел в обратную сторону. Зрители переглянулись. С радостью в глазах и с ободряющей вороненка улыбкой они бесшумно зааплодировали. Пара вороненок - собачка отправилась в  обратный путь. Умиление прохожих зашкаливало, а мне было  немножко стыдно перед Пуфой за молчаливый отказ в помощи  во имя успеха  представления.

Хорошее долго не длиться. С дерева спикировала прямо на вороненка взрослая ворона и он, бросив поводок, полетел за ней, возможно за мамой. Пуфа с облегчением вздохнула и, не глядя на меня, поплелась домой.

С тех пор наши отношения стали  не столь доверительными. Пуфа перестала днем дремать у меня в ногах. Она кушала, когда я  накладывал еду в миску, но из рук брала редко и неохотно даже самые лакомые кусочки. Похоже - она меня так и не простила.

МУРАВЬИШКА
Мы шли втроем с работы. Из окна рвалась «Охота на волков» Высоцкого. Его песни,  казалось, заполнили все пространство, не оставляя «охотникам» ни малейшей надежды на выживание.

Стемнело. В окнах домов загорался свет.

Вдруг из подворотни выскочила ватага юнцов - человек десять и стала окружать нас. Я не успел сообразить, что происходит, а мои товарищи справа и слева рванулись с места, словно по хлопку стартового пистолета. Никто не бросился их догонять, круг замкнулся. Ухмыляющиеся наглые физиономии подвыпившей шпаны не оставляли мне никаких шансов на мирный исход.

- Что, папаша, закурить не найдется?

Моя Рука невольно потянулась к карману.

Вспышка. Резкая  боль. Руки словно онемели. По телу пробежала теплая волна  покоя, уносившая сознание и боль...

Солнце палило нещадно.

Шла подготовка опыта в полевых условиях. Я, сделав свою часть работы, пошел на лесную полянку покурить. Хрустнула ветка, кто-то приближался.  Подошел Сергей - один из участников эксперимента.

- Ты не слышал последний анекдот? - начал он  и, не  дожидаясь ответа, продолжил:

- На ученом совете будущий академик обратился с вопросом  к соседу: «Докладчик все время ссылается на какого-то Бозе Эйнштейна, вы не знаете он не родственник нашему Альбертику?»
          Как-то смущенно хихикнув, что обычно бывает, когда анекдот не очень, он пошел дальше.

- Сергей,- окликнул я его, ты знаешь, будет лучше, если ты в анекдоте назовешь будущего академика. Ну, скажем, будущий академик Велихов. Это смешно уже само по себе.

- Стой, не тот ли это Велихов…

- Именно тот, помощник Горбачева по науке. Помнишь, как почти сразу после взрыва Чернобыля он заявил: «Хватит валять дурака, надо возвращаться и начинать работать». Согласись, академик поторопился, необходимо немного переждать, ну хотя бы две-три тысячи лет. 

- Перебор, Володя, Чернобыль не тема для анекдота, даже если его устроили такие комики как Горбачев и Велихов… Уж больно ты стал капризным, все-то тебе не так, - по-моему он хотел что-то еще добавить, но передумал и, махнув рукой, продолжил свой путь.

Отбросив окурок, я расстегнул ворот рубашки и уменьшил громкость транзистора. Шел репортаж о каком-то футбольном матче, но голова была занята оценкой ожидаемого результата в случае, если все сработает нормально. Комментатора я  просто не слышал.

- Удар, еще удар! – прокричал  приемник, - вратарь сыграл великолепно,  он, как Александр Матросов, бросился в ноги нападающего и намертво... Слова вгрызлись в мозг. Я выключил транзистор  и снова закурил.

- Что-то не везет мне сегодня, никак к дождю.

Лежа на траве, я обратил внимание на лист фанеры в четверть квадратного метра, по которому муравей тащил уже дохлую домашнюю муху. Мне захотелось поиграть с муравьем. Я достал из кармана халата пластилин,  и быстро слепил забор по периметру листа, оставив один проход.

        Пластилин  всегда был нужен для работы.  В частности,  им легко можно было заделать микро щель в вакуумной камере, которая через несколько часов должна была взорваться по сигналу сирены. Пятнадцать человек обхаживали  металлическую красавицу  в течение суток, чтобы потом, удовлетворив все  ее капризы, за секунду уничтожить.

        Как только я начал свое строительство, муравей замер. Он переждал, пока я закончу работу, оставил муху и направился к краю фанеры. Липкий пластилиновый забор остановил муравьишку и он, не долго думая, побежал по периметру. Добежав до лазейки и убедившись в том, что путь на свободу существует, он вернулся к мухе. По-моему он был немало удивлен тем, что вместо маленькой мухи на ее месте лежала большая сине-зеленая. Я нашел ее в траве и успел сделать подмену. Но муравей, знакомый, по-видимому, и не с такими чудесами, попытался  сдвинуть с места и эту  муху. Тяжело. Он, как мне показалось, присел и на секунду задумался. Вдруг муравьишка юркнул в щель и скрылся в траве. Я пожалел о своей инициативе и снова закурил. Но не успел я сделать и двух затяжек, как увидел цуг из пяти муравьев, чинно следующих за своим вожаком к мухе. Мой интерес возрос. Я отбросил сигарету и продолжил наблюдение. Муравьи потащили находку к проходу точно по прямой линии. Когда оставалось сантиметров шесть, я залепил брешь в заборе и сделал ее на новом месте на противоположной стороне. Мой старый знакомый, я почти уверен, что это был он, почувствовав качание фанеры, оставил своих товарищей и потрусил один в разведку к месту, где должна была быть щель. Её не оказалось. Он вновь побежал вдоль забора, но на расплавленный солнцем пластилин не наступал, бежал рядом. Видно муравей не хотел пачкать лапки, чем потом отмоешь? По мере удаления от старой бреши его скорость возрастала. Возможно, он забеспокоился, чуя что-то неладное. Около нового прохода он резко остановился медленно вышел на травку, проверяя, что это настоящий проход и вернулся к своим помощникам. Вожак  отдал команду, и муху потащили назад. Я  пожалел, что огородил такую большую территорию, но  муравьи все-таки дотянули   муху почти до новой лазейки, которую я в очередной раз заделал. Старший,  как и в предыдущий раз,  принялся   выяснять, что случилось. Убедившись, что прохода на старом месте нет, он стал искать его снова. Муравей пробежал целый круг. Прохода на этот раз не было вообще – я замкнул забор. Решение было принято мгновенно. Он бросился к своим друзьям, и они все словно по команде  «Атанда» рванули за вожаком в  ближайшую к ограде сторону, буквально перелетели через пластилиновый забор, словно он и не был  липким,  и скрылись в траве.

        Я так увлекся  муравьишкой, что просто забыл о палящем  июльском солнце и был наказан.

Почему так сильно болит голова? Где я?

Пронзительная сирена буквально прошила мозги, и снова всё стихло...