Два в Одном

Нет жены, нет любовницы.
Две лесбиянки-кровницы, покоятся ещё с тела младенца,
Одна внутри, другой в темнице.
Колесница только снится, не является.
Я хотел уйти один. Она ругается.
Возвращается диктантом разума на жёлтые страницы.
Но синица птицей оказалась гордой,
Когда улетает - не прощается.
Стараться улыбаться и по-прежнему на лучшее надеяться,
Скрываться, прятаться - вот всё, что остаётся.
Не останется...
Дождь каплями своими пробивает вены, словно спицами.
Лица потускнели, размываются,
Остаётся только грязь - грехи, что не смываются.
Капюшон порвётся, иголка потеряется,
Нити под дождём намокнут и в канаты превратятся,
Не порвутся. И вечно будут путаться,
Те, кто ничего не изменив решат такими же остаться.
Зальётся пепельница, которая когда то отобрала у святых песочницу.
А мне вот помнится...
Знакомая звезда на небе светится.
Ирина показала мне её. Пришлось знакомиться.
До боли грустно:
"Однажды поздороваться" равняется условию "Когда-то попрощаться".
Вполне возможно то, что можно было догадаться.
Ворваться в чью-то жизнь, не разобраться толком,
Развернуться, с силами собраться. Но, не разобравшись, не сумеешь наскучаться.
Глупо бояться. Но так ведь ничего и не изменится.
А мне бы лишь удобный случай, чтобы до небес добраться...Да нет вот лестницы.
Ну а с земли, как понял я, до солнца мне не докричаться.
Постараться достучаться до души? И что получится?
Каналы переключатся, но всё вернётся на круги своя,
Когда мечты, надежды и стремления расплавятся.
Не стоит мучиться...пускай жизнь увернётся.
Ход пропустить и так же уворачиваться - всё, что остаётся.
Не останется...
Теперь расплачиваться очередным пожаром на границе.
Любовь закрыта на ремонт, а рынки открываются.
Бог собирает чемоданы. Увольняется.
Больницы строятся, а гитара в третий раз за час расстраивается.
Хотя и глупо
Смотреть на мир с одной лишь целью - разочароваться. Он сломается.
Дарить добро...хотелось бы, да разве кто достойный здесь найдётся...
Убитый сантиментами убийца пялится на пьяную красавицу,
Она смущается. И перед зеркалом всё крутится, в своём любимом платьице.
Красится, да наряжается,
Ведь хочется ему понравиться. И в море его комплиментов окунуться.
И захлебнуться, погрузившись с головою, утопиться.
А он кривляется:
И в маске подлеца, выпив винца, опять становится мерзавцем.
Смешно и мерзко, но и так случается.
Прощается с последним человеком лучик солнца.
Часы вращаются, а мельница всё крутится, вода стремится к жизни. Случай повторяется.
Всё по земле ходили и хотели на качелях перед домом до светила раскачаться.
Не получается.
Понурятся, нахмурятся, напьются - и давай своим любимым делом заниматься...
Драться. Кто с жизнью, кто с судьбой, кто на два поля боя разрывается.
Бомбы взрываются. И будут стёкла биться до тех пор, пока один из оппонентов не состарится.
И не у каждого перед глазами тучи раздвигаются.
Нечем заняться, когда утеряны ключи от сердца. На пояснице
Болтаются пустые кольца. Кольца бесконечности
Перед глазницами всё крУжатся, срастаются.
Открываю новый мир, а люди удивляются.
Восхищаются, и молча продолжают относится негативно,
Одеваться...
В наряды безразличия. Но им не нравится,
Когда моё внимание спустя короткий срок кончается.
Где два в одном, там сто на шестьдесят и сорок делится.
И не всегда приоритетный выбор ярко выделяется.
Пишу стихи, они отказывают мне на просьбу слушаться.
Это последний. Кого пытаюсь обмануть я и заставить поклоняться?
Они заплакали. Другие же хохочут, улыбаются.
Слова растаяли, как снег, и в кружке с чёрным кофе растворяются.
Но смена мнения под многоточием так трудно пьётся.
На фотографиях позиция замкА не проявляется. И карты не раскроются.
Писать стихи и ждать от каждого из вас улыбку - всё, что остаётся.
И останется...