Гейша Садако

Басё однажды вспомнил: «Раньше цунами были настолько мощными, что иногда достигали
подножия священной горы Фудзи!»

Всю ночь Басё не мог никак успокоиться. Мысль о сакуре, робко расцветающей у самого
подножия Фудзи, волновала его воображение.
Опасения были небеспочвенны.

 Утром, проснувшись, Басё обнаружил, что у него сфудзили сандалии.


Ли Бо однажды сказал: «Беда, если маленькая обезьянка сидит у вас на спине и ищет в  вашей лысеющей  голове единственную блоху и, - никак не может её поймать!»

Ли Бо однажды подумал: «И откуда взялась эта маленькая обезьянка? И почему она никак не
найдёт блоху на лысине этого старого ублюдка?»

И тут Ли Бо догадался: «Да это же и есть я сам!»
               

Кэнко Хоси имел несчастие пригласить к себе гейшу Садако.
С тех пор он прекратил писать «Записки от скуки» и стал писать записки к Садако.


Ду Фу однажды спросил самого себя: «Отчего у моего соседа Басё каждую ночь так сладкозвучно поёт гейша Садако?»

Тёплое сакэ согревало его старые кости и он забывался коротким утренним сном…
С восходом Солнца Ду Фу однажды не проснулся. Заснул навсегда Божественным сном…


Басё пил сакэ ночи напролёт, вспоминая своего лучшего друга Ду Фу.


Кэнко Хоси от скуки, наконец, решился посетить свою подругу Сэй Сёнагон. При слабом свете, едва горевшего светильника, он расположился у её изголовья.
Всю ночь она читала ему свои «Записки у изголовья», а Кэнко Хоси зачарованно прислушивался к шуму далёкого водопада…

Невесёлые мысли рождались и умирали у стареющего Кэнко Хоси…


Однажды гейша Садако, слегка отодвинув старое, истлевшее сёдзи, заглянула в бедную лачугу Басё.
В изголовье одинокого отшельника едва теплился огонёк угасающего светильника.
Гейша Садако ночной бабочкой неслышно впорхнула в объятия ополоумевшего Басё.

Всю ночь бедный поэт Басё наслаждался игрой Садако на сладкозвучном сямисэне.

На рассвете он обнаружил, что держит во влюблённых объятиях сямисэн на котором начисто отсутствовали
струны