Часть Первая
© Copyright Слободкина Ольга (slowboat@mail.ru)
После выставки
В июне
Москва тишает,
пустеет,
провинциальнеет...
Даже листья акации,
нап`адавшие в прудик
Библиотеки Иностранной Литературы
плывут по-восточному созерцательно -
странно...
Или это я
вышла из ритмоструктуры
гонки
и
впала
в прострацию?
Неужели могу я остаться
без Коктебеля?
Денег не хватит...
Три картинки украли,
две продала,
три подарила...
Выставка закрывается,
и дела,
словно листья акации
в заросшем пруду,
стоят уныло.
июнь 1999
* * *
Ура! Я еду!
Очнуться от дивного сна
отдаления от дел маеты
на чистом белье в скором поезде
Сто Двадцать Три
И в окнах увидеть
мелькучего лета черты,
сознание забыв попросить:
"Бесконечную зиму сотри!"
19 июня
* * *
В поезде
Здравствуй, Крым!
Желтые озера ржи!
Обелиски тополей!
Я устала от Москвы.
Я устала без морей.
Здравствуй, Крым!
Маков алые поля.
И других неясных трав.
Я устала без тебя.
Я устала без забав.
Здравствуй, Крым!
Очертания дальних гор
В сизой дымке, как во сне.
Мне охота - на простор.
Я устала жить во тьме.
Здравствуй, Крым!
Прими меня.
Дай мне отдых, хлеб и сон.
Бесконечные моря.
Бесконечный горизонт.
20 июня
* * *
В КОКТЕБЕЛЕ
День первый
Чайка в небе стоит...
Так судьба замирает
перед тем, как отправиться в дальний полет.
Размышляет о том, как летит,
и не знает,
что ее только Ветер,
лишь Ветер несет...
* * *
Хочется побыть в детских мыслях -
спросить, зачем на дороге камни,
зачем так суетно хвохчут куры
и зачем человек помнит
чего забыть не может...
Сорок лет топчу я эту Землю,
а ответов не знаю,
не знаю...
20 июня
День второй
Это не плаванье -
это уже Одиссея:
я стала морским кораблем
и плыву,
и плыву...
И волосы-водоросли,
черные гладкие змеи,
меня окружают,
медузогоргонью главу.
О, августейшее море!
Я растворяюсь
в громаде огромной и щедрой
всев`одной души.
Дай мне набыться,
набыться,
набыться
с тобою,
а в грохот метро и трамваев
пока не спеши.
* * *
Легчайшие пастельные тона
и Янышары - в облакокудрях.
Я думала о коктебельских днях,
о крымском зное -
нет, не описать
наст`оянную сухость здешних трав
и этот дух в словах не передать...
* * *
В предгорьях Сююрю
А облака плывут, как Херувимы,
или венок сонетов -
вкруг небес.
И циркуль гор,
и терпкие низины -
все замерло
пред Волею Чудес.
И замерла душа моя, не зная,
к чему сей круг Движения Верхних Сил.
И ночь стояла - южная, большая,
и мир у Неба милости просил...
21 июня
День третий
С биостанции - в Коктебель через Кара-Даг
Цикл из пяти стихотворений
1.
И рифмы вынырнули
спинами дельфинов
из подсознания морских глубин
на счет четыре-пять-шесть-семь...
Я знала и не знала -
Бог так решил,
а я лишь выполняла...
2.
Огромная поляна - Конский Щ`авель
со мною в рост.
Оттенки
терракоты...
Я вижу Вас впервые
и не скрою -
потрясена!
Косые стенки
Сююрю-Кая -
в тумане...
А с юга жарило, палило.
И Шар Расплавленный по небу плыл,
когда без сил я на траву свалилась,
но встать пришлось - то муравейник был.
3.
Я совершенства не нарушу
И труд ценю, Магистр Наук!
Хоть и не знаю Вашу душу,
Великий архитектр Паук!
Блестит на Солнце тонко-Царство...
Как точно сплетено... А в нем - ...
О, Стрекоза! Одно коварство!
Он заманил тебя в свой дом!
4. Сююрю со стороны Биостанции
Этих серых двугорбых верблюдов
я видела в Эмиратах,
вернее, в воображении,
по рассказам...
И вот они здесь,
в скальном своем воплощении
и все сразу.
5.
Теперь же эти скалы - как слоны,
Огромны и неспешно-молчаливы.
И, как слоны, к величию склонны -
На склон взирают гордо и спесиво.
22 июня
День четвертый
В Коктебеле дождь.
Дождь - это ритм.
Я переехала -
от назойливых псевдопоэтов,
от кошек...
Может, еще повторим?
Здесь загадать ничего нельзя,
но если жизнь - алгоритм,
а не прямая из точек,
значит, поговорим...
Я устала -
от преисподней города,
от дилетантских выкриков,
от саморекламы,
от создания раритетов,
которые мало кто может купить...
Я хотела творить
Красоту и Гармонию,
подражая Творцу,
а создала Замок Стеклянный,
Прекрасный...,
но
в нем
невозможно
жить.
Пусть все отдохнет,
отстоится,
забудется...
С новыми силами -
в водоворот
Новой Судьбы,
а если не сбудется,
может, хотя бы пройдет...
23 июня
* * *
В Кара-Даге
Хорошо, что здесь все знакомо -
квакают чайки,
волны едва качают
изрезанный бухтами берег.
Здесь я дома,
в душе - тамариск и вереск.
* * *
Мои египетские мысы,
Вы все плывете на восток...
25 июня
День восьмой
В Кара-Даге
Наконец-то стихает грохот машин,
треск мотоциклов водных
сменяет стрекот цикад,
плеск волн
и прочих природных
звуков...
Я лежу меж излучин
бухт.
Здесь только я и чайки.
Хребет Кара-Дага
с двумя бородавками-з`амками
небо качает
и небо не чает
ничего лучшего...
Где-то остался
привкус непонимания...
Мы ведь не Боги,
а души несовершенства
в земном изгнании.
Хозяин моей каморки,
маньяк-строитель,
все месит бетон
и лупит молотом по железу...
А я облезу
на Солнце,
но больше не стану глотать
строительных шлаков корки.
Наша цивилизация,
если так можно выразиться,
(я имею в виду одну шестую земного шара)
будет в вечном строительстве
пост-коммунизма...
Звуки удара
молота
о наковальню
слышны повсюду.
Не нравится,
можно сменить их
на крэзоту* америкашского чуда.
__________________________
* от англ. " crasy", т.е. на сумасшедшую жизнь США
* * *
Облака, мягкие, как пена волн,
Задрапировались в паруса
Под огромной лунной головой
И галерой всплыли над водой,
И рассеялись в туманных небесах...
* * *
Сегодня я весь день купалась в скалах.
О, Кара-Даг! Мое последнее пристанище...
27 июня
День Девятый
Дождь в Кара-Даге.
Он начался внезапно
и полился азартно,
как ртуть, покатился
по киловым склонам,
на фоне которых
розовым скумпиям
делать пришлось поклоны.
Зат`очкал по м`o<рю,
завесил Киик-Атламу.
Весело.
Почему?
Во впадине кресел,
скально-долинных,
никто мне ничто.
Не видно и мысов длинных,
и смылись навязчиво-мысли
(в них можно увязнуть, как в киле).
Сквозь решето
дождя
гляжу на моря,
А он уж кончается,
и капли росы
на гибких травинках -
как слезы счастья...
И запах детства...
28 июля
* * *
День десятый или одиннадцатый
КОНЕЦ ИЮНЯ
Ветреный полдень. Конец июня.
Коктебель со мной празднует Королеву.
Волны бушуют. Не слышно назойливых скутеров -
Лишь моря легендо-напевы.
Я сегодня - не в Кара-Даге.
Пусть просохнут тропинки, сыпухи.
Мой Ангел немного грустит -
Эти дни я все больше с людьми,
But only God heals...
GOD HEALS!
Конец июня
У Юнге
* * *
Поздний полдень.
Лист винограда
Обвивает мой белый дворик.
Коктебель...
Больше сердцу не надо.
И не надо, чтоб кто-нибудь понял.
Все равно никто не поймет.
Только время уйдет.
Конец июня
День тринадцатый
Солнца зрачок - в кисее облаков.
Ласточки так высоко, что становятся молью.
Тучи взбиваются волею южных ветров.
Волны предчувствуют бурю и брызжутся солью.
Белый зрачок растворяется в белом снегу.
Паруса красный плавник оттеняет мелеющий берег.
И на ходулях высоких рыбацкие сети бегут
В даль горизонта. К холмам прижимается вереск.
Дождь каждый день, словно это - сентябрь или май.
Все изменилося, даже простая погода.
Может, Конец уже брезжит? Комета* несется - внимай
Ритмам космическим - для улучшения породы.
Впрочем, порода людская в грехе пребывала всегда -
И до Потопа, и после... Что Ноево семя!
Дождь назревает, как грозди, и неба вода
Падает в море, но мир наш ничто не изменит.
2 июля
* В Коктебеле поговаривали о так называемой Калифорнийской Комете, которая, по предсказаниям, якобы, Нострадамуса, должна врезаться в Калифорнию 11 августа 1999 года и изменить ось Земли, отчего погибнет вся чернота. Если же светлые духовные силы отмолят сие несчастье и Комета пройдет по касательной, все равно люди, которые не войдут в высокие вибрации Кометы, погибнут от неизлечимых болезней. Здесь, естественно, сразу же вспоминается Великий Потоп (первая, так сказать, Великая Чистка Земли). Каковы же результаты этой Чистки? Да не каковы. Все осталось по-прежнему. Нострадамус, по утверждению все тех же коктебельцев, считал, что после Чистки, произведенной Калифорнийской Кометой, настанет Золотой Век. Будут рождаться необычайно чистые, талантливые люди и.т.д. На мой взгляд, ответ на этот вопрос дал Александр Сергеевич Пушкин в "Моцарте и Сальери". Моцарт говорит Сальери, мол, как было бы хорошо, когда бы все могли чувствовать гармонию так же, как они, и тут же спохватывается, понимая, что в этом случае, все предались бы высокому искусству, и некому стало бы пахать и сеять, и тогда человечество погибло бы...
День четырнадцатый
ОТ БИОСТАНЦИИ - В КОКТЕБЕЛЬ ЧЕРЕЗ ЮЖНЫЙ ПЕРЕВАЛ
И море растворится в Бесконечности,
когда Атлама выплывает в вечерний залив.
Моя тень движется по густой траве.
Вулкан молчит.
Зеленые жуки сидят на белых зонтиках цветов,
огромные бабочки порхают у меня над плечом
и душа замирает, словно перед рождением
или новым витком судьбы...
3 июля
* * *
Сети на море
в лучах заходящего Солнца -
словно биремы.*
Сиреневый вечер вступает в права Земли
и задумчивые облака,
похожие на обломки горных пород,
плывут в Открытую Вечность...
3 июля
___________________________________________________
* бирема - древнегреческий корабль с двумя рядами весел
День пятнадцатый
Полдень. Н`а море жарко.
Орут цикады Кара-Дагского Зоопарка.
Чайки несутся над скальной аркой
и Симплегады*
сомкнуться за мною рады.
Да, я в скалах,
плыву аргонавтом,
одной из них.
Волны качают Вулкан
и мой зарифмованный стих.
А вечером
древний Этар,**
подгибая передние ноги,
ложился в долину ночей,
когда в небесах зачарованный Феникс
раскинул из крыльев шатер,
и в гладкой воде отразился
его пламенеющий взор,
и Понт ярко-красные перья
в сиренево-алую ткань превратил.
_____________________________________________
*Симплегады - бродячие скалы у входа в "Негостеприимное Море", как называли Черное Море Древние Греки. Симплегады подстерегали корабли, когда те пытались проплыть между ними, и, сталкиваясь друг с другом, уничтожали мореплавателей. Долгое время ни один корабль не мог проскочить это гибельное место, и только "Арго" преодолел сие препятствие: аргонавты выпустили вперед голубя - скалы сомкнулись, отсекли ему кончик хвоста, затем разошлись, пропустив путников, и с тех пор остались неподвижными.
**Этар-Оба - гора Верблюд
4 июля
День шестнадцатый
Когда душа выходит в Бесконечность
И сердце молится в Предвечной Высоте
И ожидании Высокой Встречи...
5 июля
День Семнадцатый
В одно из первых моих посещений Коктебеля в 1986 году, я обнаружила - существует некая категория - "коктебельцы", то есть люди, приезжающие к подножью Кара-Дага по 20-30 лет. Ну, это, конечно, не для меня, подумала я.
Я такая путешественница!
С тех пор прошло тринадцать лет. И вот, проведя нехитрые подсчеты, должна признаться: в этом, 1999 году, я совершила девятнадцатое паломничество в Долину Голубых Вершин, а что значит, что в какие-то годы я побывала здесь дважды.
Осенью 1995 года, в конце октября, я решила отправиться на Южный Берег Крыма - в Симеиз, глотнуть последнее тепло. На автобусной остановке в Симферополе мой Ангел намекал на Коктебель, но я, сделав над собой усилие, взяла курс на Ялту. Промучившись в Симеизе несколько дней, я бежала оттуда, как эмигрант-неудачник, стремящийся, как можно быстрее, снова оказаться дома. Волна маеты отошла лишь при въезде в Восточный Крым, когда я почувствовала привычный для этого времени года ветер, гуляющий на радующих глаз лысых просторах сухостоя, увидела вдали очертания сизых гор, а вблизи - грязь и бродячих собак. "Родина!" - крикнуло сердце".*
Так, в 1995 году получилось два Коктебельских Дневника. Тогда-то я и догадалась, что обречена на Коктебель, что он - моя судьба, моя терпко-счастливая судьба, и отказаться от нее значит отказаться от Божественной Реки, проливаемой с Небес к тебе в душу.
6 июля
________________________________________________
*из "Китайского Путешествия" Ольги Седаковой
День восемнадцатый
И горизонт не кончается.
Я в Кара-Даге одна.
Море бьется о скалы,
превращается
в белую пену
и отходит назад,
к берегам Турции.
Там еще жарче.
Прошлый июнем
я побывала в Стамбуле,
как было предсказано в Кечкемете.
Семь лет спустя
После "Венгерской рапсодии".
Странно все знать наперед.
Здесь в Коктебеле однажды
Я поняла - Океан.
И оказалась
на бесконечном пространстве
прерий и белых песков
Длинного Острова.*
И горизонт не кончался.
Земля закруглялась со всех сторон -
небо, берег и море,
словно на гладкой планете.
7 июля
_________________
*Long Island
День Девятнадцатый
Еще одно открытие -
очертания киловых горок
повторяются в Кара-Даге.
Носорог выпрастывает
серую песчаную голову,
всю в толстых складках,
к морю.
И Солнце нещадно палит
и скалы,
и землю.
8 июля
* * *
В Кара-Даге - жара. Концерты цикад.
Большая Лягушка* глядит сегодня свирепым глазом.
Потом
Солнце смещается,
и сразу
выражение морды меняется,
умиротворяется.
Сознание раскрепощается:
сначала отходят все дураки дураков
с их дурацкими разговорами,
подковырками,
потом исчезают все умные умных
со своими придирками.
Шум прибоя.
Бесконечное небо...
О, как же не хочется уезжать...
_________________________________
*Скала в Лягушачьей Бухте
8 июля
* * *
Прекрасный пейзаж Египта -
Песчанно-стертые холмы...
Как я люблю вас!
8 июля
* * *
И кипарисовой аллеей
поздним полднем
иду домой...
Когда-то
мне этот парк казался бесконечным
разнообразием таинственных растений,
дорожек, гротов и фонтанов...
Теперь я его знаю наизусть.
А ведь прошло всего тринадцать лет,
Но древняя моя душа узнала Нечто
И Господу дала Святой Обет.
8 июля
День девятнадцатый
Хозяйка мне устроила потеху -
Переселила к стервам Высший Сорт.
Но почему-то было не до смеха.
Я не спала. И Крымский натюрморт
Не спал. Черешневые листья,
Инжирные точеные листы
Достойны были бы фламандской кисти...
И вот, сквозь паутину темноты
Я проскользнула в свою старую каморку...
И сразу - сон, и сразу - благодать.
А поутру хозяйскую разборку
Мне на душу пришлось принять.
9 июля
День двадцать первый
Я вылью на ладонь залив.
Равн`о Наполеон
хотел Святую Анну*
поставить на ладонь
и отнести в Париж...
Так вот, в Париже...
(Почему в Париже?
Но написалось так,
а это значит...
Прости, мой Ангел,
едем дальше...)
В Париже
или где-нибудь еще
я на залив, разлитый на ладони,
не налюбуюсь...
_______________________________
*Св. Анна - собор в Вильнюсе
10 июля
ДИПТИХ
I.
Тень Вулкана
спустилась
ущельем скумпий,
и на фоне вечерних скал
пролетали былинки,
как дельтопланы,
и огромные белые нити - паутинные змеи.
Я созерцала сей странный полет
в лучах еще жаркого,
но уже мягкого Солнца.
И Кара-Даг в черных подтеках лавы
по-пантерски застыл над морем...
II.
То, что сегодня одна
увидела я в Кара-Даге
сказало о многом,
о многом,
сердцу сказало без слов -
В лучах заполудного Солнца
день превращался в вечер,
летели пушинки белые
и белые длинные нити,
сплетенные кропотливым
старым ткачом-пауком.
Летели они неспешно,
как только и следует жить.
И хрупкая их душа
вбирала все ритмы Пространства,
все судьбы Вулкана,
все
Потоки Вселенской Вечности...
Они летели, как Время, -
несуетно, созерцательно.
Глазами монаха-отшельника,
отринувшего суету,
глядела я на течение
земного бренного чуда.
10 июля
* * *
Какой-то зверь, восставший из земли,
Излившись лавой, воплотился в камне.
Тогда здесь не ходили корабли,
И я здесь не ходила в бухты плавать.
10 июля
День двадцать второй
А в Кара-Даге - Ветер Властелин.
Он чешет гриву выцветшей траве.
И я бреду в ее проборах - нелюдим,
Кость в языках у злыдней, но молве
Меня здесь не настичь. Я здесь одна.
И Кара-Даг хранит меня сполна.
11 июля
День двадцать третий
И трепет Господа вернулся,
И обновилась Юность, но вошла
В Духовную Божественную Реку...
12 июля
День Святых Апостолов Петра и Павла
День Причащения
* * *
В июле
желтые листья на ветках акации,
словно ранняя седина
у красивых и молодых
женщин.
И в воздухе - осень.
12 июля
* * *
Давно замечено: человек говорит о том, чего ему не хватает. Женщина, не уверенная в своей красоте, - о всеобщем восхищении ее внешностью, сомневающийся в своем уме - об уважении к нему людей... Вызывает недоумение постоянно нахваливаемый муж и.т.д. Также и мои стихи есть суть ностальгия по духовному и, увы, большей частью утраченному внутреннему миру моего детства и юности. Возможно, если этот мир будет восстановлен, я замолчу навсегда...
12 июля
* * *
И тело мое стало восковым,
Египетскою мумией безгрешной,
Чтобы душа в свой час к Мирам Иным
Смогла подняться - вольно и неспешно.
12 июля
* * *
Вдруг оказалось, есть Верблюд-Скала
Рядом с Большой улыбчивой Лягушкой,
Но к вечеру она уже спала
Премудрым старцем с шишкой на макушке.
12 июля
День двадцать четвертый
Я впорхнула в вечернюю воду
моего расставании я с морем...
Шторм утих,
волны катились торжественно-плавно,
и потоки сознания приняли ритм.
Солнце ушло за Верблюда,
и по берегу мелко сновали огромные чайки.
13 июля
День двадцать шестой
И куст магнолии,
как хвост павлина,
раскрыт навстречу мне
и солнечным лучам,
не жалящим, вечерним,
когда тропинкой верной
всхожу я на белеющий причал.
* * *
Вновь я парю в предвечерней воде,
Теплой, как молоко, и нежной, как утренний сон
После Святаго Причастия...
Да, это - сон. Так не может быть на Земле.
У лап Кара-Дага стоит вертикально парусник,
белый, как чайки перо,
Невидимой Руцей по глянцу скользимый...
Туман вдоль хребта - Венец Херувимов.
Хамелеон - розовый, марево над горизонтом.
И закатное Солнце льет меж горбами Верблюда
последнее золото...
15 июля
День двадцать седьмой
Перемена пейзажа -
бородавчатые каменюки,
Киик-Атлама, розовая, пьет воду,
и чайка-хозяйка летает над бухтой,
названия которой не знаю...
И завтра мне уезжать...
* * *
Мое последнее купание -
Туман закрыл и мысы, и долину,
Сжимает сердце с мифом расставание,
Я не могу оставить лета середину.
О, нет! Отсюда невозможно
Ни осенью, ни летом, ни зимой
Уехать... Будет небо звёздно
И Коктебель останется со мной.
УРА! Я ОСТАЮСЬ! ДРУЗЬЯ ПОМОГЛИ!!! СПАСИ БОГ!
* * *
Эта полночь была похожа
На Турецкие пейзажи -
Тонкий месяц с одною звездой
Только взошел...
И холмы уходили в туманы,
Размытые беличьей кистью...
16 июля
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
___________________________________
Тюркские названия скал и мысов: Кара-Даг - Черная Гора. Сююрю-Кая - Острая Скала. Киик-Атлама - Прыжок Дикой Козы (мыс). Отар - Оба - Верблюд-Гора. Янышары - Янычары (горы). Топрах-Кая - Киловый Утес, или мыс Хамелеон.
© Copyright Слободкина Ольга (slowboat@mail.ru)
Часть Вторая
© Copyright Слободкина Ольга (slowboat@mail.ru)
День двадцать девятый
Капли дождя на листе винограда!
Вы такие же, как в детстве, -
древние и задумчивые.
* * *
Только отвернулась, - короеды
на японской книге пятистиший
на столе в саду.
* * *
И расступаются зеленый колосья...
О, Сююрю!
К тебе всхожу, как по ступеням.
18 июля
День тридцатый
В лягушачьей бухте
Куа-куа-куа-куа - заквакали чайки.
И Лягушка им улыбнулась.
Может, это она научила их квакать?
Или они
из почтения к ней
изменили гортанный свой крик?
Как-никак в ее бухте приют обретают...
* * *
Только лето созрело,
уж в воздухе веет осенью -
скоро сентябрь.
19 июля
День тридцать первый
Моя душа - Таврический папирус,
И Бог рисует иероглиф скал
В Сознании Небесного Покоя...
* * *
По небу плывут облака...
Я гляжу на них сквозь скальные колючки...
Облака застилают Солнце,
И Ветер становится осенним.
Потом облака отходят,
И снова на море жарко.
* * *
И трепет листьев на стене беленой,
Где Ветер сотворяет волшебство
И переливно тенью их играет,
И отражается в воде несметной...
20 июля
День тридцать второй
В этой июльской жаре
Я стала угадывать Осень.
Цикады еще распевают,
А в воздухе - грусть...
* * *
С Биостанции - в Коктебель
Упасть в траву на полпути к вершине
и вспомнить юность...
Я тогда лежала
впервые
на спине,
в траве
и чувствовала лето,
юность,
Вечность...
И Жизнь вершила праздник свой во мне.
21 июля
День тридцать четвертый
Триста семьдесят пять страниц
Грусти японских танка.
Я одна в Кара-Даге.
О, природа Земли!
23 июля
День тридцать пятый
Последнее Солнце в воде,
как вертикальная молния,
когда подплываешь к берегу.
Запах сухой травы.
Тишина.
Я - последняя в Кара-Даге.
День Ангела
Еще один теплый и нежный день.
День Ангела... Где же Он?
Отражение тела в воде.
Грусть коротких японских стихов.
Чайки стон.
Не хочется вспоминать ни о чем.
Не хочется думать о старости.
А Время не ждет...
24 июля
День тридцать шестой
Июль кончается. Жара.
Холмы истерлись до предела.
Сандалии тоже. И дела
Москвы мелькают то и дело.
Июль кончается. Вода
Голубизны необычайной.
И Лето чайкою случайной
Огромной, белой навсегда
Запечатлится над заливом...
Не знаю, суждено ль нет
Сюда с сентябрьским приливом
Мне возвратиться...
* * *
Тело мое в изумрудной воде
Становится солнечным тигром -
Полоски сверкают, мелькают...
А на берег выйду - креол.
25 июля
День тридцать седьмой
Сегодня н`а море волнение -
Мой Коктебель плывет в семи морях.
А я уеду, я уеду... И в затяжных декабрьских снах
Увижу бухты абрес милый, залива линию длиннот,
Истертую в июльской сини... B Мертвый Город like a knot.*
Воспряну. В чаячьем скольжении
Над Кара-Дагом пронесусь...
Да, я уеду, я уеду... Вернусь?
_____________
*словно узел
26 июля
День тридцать девятый
Вечером
Коктебель - сон.
В воздухе - соль.
Чайки летают гурьбой.
Холмы синеют.
После дня в Кара-Даге
я становлюсь собой,
маленькой девочкой,
холят ее и лелеют.
Здесь нереально все -
Моря прибой,
бесконечность холмов,
Музыка в тающем Ветре...
Вечером
Коктебель - сон,
и Кара-Даг Король
плывет в Океан
сквозь ночь
навстречу Рассвету.
28-29 июля
День сорок первый
И снова Дождь.
И лето - лишь предание.
О, неужели Коктебель уйдет
В глубины снов, в мечты, в воспоминания?
Или осенний длинный перелет
Вед`омых Духом птиц меня направит
В сей Синий Край Сентябрьских Ветров
И Вечных Скал... И сердце с болью сладит.
И смертная тоска умрет....
* * *
И Белое Солнце бесконечно стоит над Верблюдом.
И не кончается Вечер.
И чудо летучих прообразов светлых свершений
откроется в Небе,
где Гений,
Вселенский Невидимый Гений,
Преобразится...
* * *
Больше всего я любила
Общение с Богом, творчество
и природу.
А из людей...
Маму и бабушку.
А потом
только младшего брата
и его бесподобного сына.
30 июля
День отъезда
Последний пасмурный день подарил
Огромность Бухты Гравийной,
где Кара-Даг надо мной парил,
когда я парила в стихийной
чистейшей сине-зеленой воде
и думала: "Только здесь
Блаженство и Счастье..."
* * *
Что больше всего запомнилось?
Два нереальных вечера у залива,
Бухты, парение Кара-Дага,
Летящие белые нити,
Переход через Северный Перевал
И молитвы в крошечной церкви...
1 августа
В поезде
Я люблю поезд. Лучше плацкарт.
Чтоб деревья мелькали с обеих сторон.
Здесь размышление и сон царят -
Упорядоченно: за вагоном вагон.
Я люблю поезд. Ты отошел
От Крыма, но все же не дома еще.
От таскания сумок ноет плечо
И летит под тобою земля или пол.
Я люблю поезд. Здесь все равны -
Мудрец и глупец, если дружно спят.
Но мне ни тот, ни другой не нужны,
Лишь мелькание пейзажей - подряд, подряд.
Я люблю поезд. Он есть окно.
От одного до другого путь.
Интересней - транзит, чем место само.
Интересней движение куда-нибудь.
Я люблю его с первых дней на Земле
До сих пор, четвертый десяток сменив
На пятый... Люблю этот ритм - он живет во мне,
Немолчный, как моря прилив.
2 августа
Конец
© Copyright Слободкина Ольга (slowboat@mail.ru)
Коктебельский дневник 1999 года
© Copyright: Ольга Слободкина, 2011
Свидетельство о публикации №111080100212
Свидетельство о публикации №111080100212
Рецензии