Чудо

Солнце над городом прямо в зените,
В платьице лёгком иду по проспекту,
Весело, как подобает  элите.
Ах, записаться б скорей в эросекту.

Нет же на теле  других одеяний,
Груди свободны и розочка тоже,
Тканью сосочки тревожатся  лани,
И возбуждается голая кожа.

Весь организм – эрогенная зона,
Требует тисканья – шарили б руки,
Мяли бы груди, и попу до стона.
Всё уж течёт, ну, как будто у суки.

Розочка требует просто вхожденья,
Крепкого мальчика  – до основанья,
И не могу сбросить я наважденья,
Ну, изнасилуйте  –  море желанья!

Тут догоняет подруга на джипе,
Я в изумленье, ну надо ж такое!
Мощный на шее удав  с пастью в шипе,
Та в совершеннейшем просто покое.

И зазывает в салон на сиденье,
Я под гипнозом влезаю послушно,
Тронулись с места мы в тоже мгновенье,
Я расстегнула верх платья – так  душно.

Эта  змеюка вдруг делает выпад,
Я столбенею, конечно, от страха,
«О, ты не бойся, он ласковый  «цыпа»
Просто погладь и не жди жизни  краха».

Я осмелела и глажу тихонько
И в изумлении, что тут за ересь?
Кожа у гада, ну, как у ребёнка,
Тонкая, нежная, тёплая – прелесть.

Вижу, балдеет удав, тычет в груди,
В пасть осторожно  вбирает  сосочки,
Ах, как приятно, томление будит,
Я доходить начинаю до точки.

И забираю двумя я руками,
Вверх– вниз веду по стволу я движенье,
Но уж с закрытыми только глазами.
А между ног нестерпимое жженье.

Всё, не могу,  поднимаю я ноги,
А в голове помутненье сознанья.
И направляю удава, о, боги,
В розу горячую, без  колебанья.

Нет не удавом, прекраснейшим членом,
Стал он в руках моих, сладким и жгучим,
Розочки он, одурманенный пленом,
Стал сумасшедшим и очень могучим.
 
Он услаждал  и без устали лоно,
И извергался оргазм за оргазмом….
Вот что творилось в сознании сонном,
Роза спала ещё  в сладостном спазме.
                *  *  *