Прорвемся

Грустью ситцевой годы меря,
Строки лью, и решил теперь,
Что большая моя потеря…
Не видал я больших потерь!

Чуть шатаясь, иду с застолья,
Мол, печали так глубоки!
Ну а что, если в спину колья?
Если в шею и грудь штыки?

Если память – не вкус черешни,
Только кровь, чей похожий цвет?
Если землю зажали клешни,
Если воздуха даже нет?

Я не знал, как вода огнем вся
Полыхала, но шли вперед,
И кричал командир: “Прорвемся!”
Слезы, стоны. А кто-то врет,

Что, мол, слез его не видали,
Он мужчина. Он просто глуп,
Там от болюшки все рыдали,
И не плакал там только труп.

Их все меньше на поле брани.
Им конец? Нет, конец концам!
Командир, хоть смертельно ранен,
Улыбался своим бойцам

И хрипел: “Хорошо деремся!”
Кровь сочилась и желчь, и слизь,
“Ведь прорвемся, братки, прорвемся!”
И затих. И они прорвались.

Чтобы чище был воздух здешний,
Чтобы орды ушли назад,
Раскололи стальные клешни,
Серой гидре пробив глаза.

Ну а я? Потерялся что ли?
Хоть светло, но не вижу путь,
Мне б хоть капельку вашей воли,
Вашей силы совсем чуть-чуть.

Вы погибли, в победу веря,
Завещали: вперед! не стой!
И смешная моя потеря
Так мелка, по сравненью с той.

Нет войны. Вам спасибо, люди!
Цель не дальняя. В общем, близь.
К ней пойду. И победа будет,
Я прорвусь… ведь они прорвались.