Нам не забыть

         
  Моня Шустер

         Нам не забыть
                Маргарите Чибисовой

                «Грозою нас,как листья,разметало,
                Но  мы, твои потомки, богобор,-
                Мы победим во что бы то ни стало».
               
                Вл. Жаботинский «Памяти Герцля».
                ,               
               
               

Нам не забыть истории страницы
От  этих дней и до веков седых.
Ко мне взывают всех погибших лица,
Должны мы поименно помнить их.

Тернист  и долог был твой путь к свободе,
Многострадальный, гордый мой народ.
Твоих сынов топили в нильских водах,
Ты в рабстве изнывал среди невзгод.

В разгаре инквизиций изуверы
Тебя живьём сжигали на кострах.
Ты не отрёкся от древнейшей веры,
Стерпев все муки, побеждая страх.

Ты жил средь унижений и запретов,
Своим терпеньем удивляя свет,
Во Франции был Дрейфус оклеветан,
А в Киеве над Бейлисом - навет.

Кричали: «Бей жидов, спасай Россию!»-
И юдофобы с ведома царей
Еврейский мой народ в крови топили,
Жгли синагоги, резали людей.

В Молдавии, где созревали грозди,
Погромщики, заправившись вином,
В глаза младенцев забивали гвозди.
Как кишинёвский мне забыть погром?!

Кровь выступает на трагичных строках,
И сердце стонет, и мне свет не мил.
Мне кажется, я сам был в Белостоке,
Меня там черносотенец убил.
Бандит, смеясь, над  старцами глумился
И грабил, осквернив еврейский дом.
И пух перинный в воздухе носился,
Символизируя собой погром.

Потом, когда пришёл Отец народов,
Исчез купец и нэпман, и кулак,
Мы верили, что обрели свободу;
Репрессии мы обрели, ГУЛаг.

И мой народ тогда страдал немало.
О, сколько наших лучших сыновей
Замучено и без вести пропало
В советских тюрьмах, в пекле лагерей!

Сгущались  тучи грозные к ненастью,
Тень свастики простёрлась на восток,
И бесноватый фюрер, став у власти,
Арийцев высшей расою нарёк.

На площадях меж  Одером и Рейном,
Сжигали книги орды дикарей
Нам предрекал великий Генрих Гейне:
«Где книги жгут, там будут жечь людей».

Навис кровавый сумрак над Европой.
Народ мой, ты на недруга восстал.
Трусливо ты не прятался в окопах,
Ты, как и все народы, воевал.

В варшавском гетто ты сражался с катом
И ты в печах Освенцима горел;
Это тебя Крещатиком брусчатым
Фашисты гнали к Яру на расстрел.

Как много мы сынов похоронили!
И я родного брата потерял.
Под Запорожьем он лежит в могиле,
И мой отец на фронте воевал.

И всё ж, с издёвкой мне орали в спину:
«Жиды в тылу сражались за Ташкент!»
А мать ночами плакала по сыну,
Не веря, что его на свете нет.

Война прошла. Фашисты были биты.
Народ мой, снова тучи над тобой!
Кремлём взращённые антисемиты,
Еврейству объявили смертный бой.

И по приказу Сталина врагами
Михоэлс в Минске тайно был убит.
Потом- процесс известный над врачами
И страшное клеймо «космополит».

А в городе Ахматовой и Блока,
Где жил великий Пушкин и творил,
Глумились над поэзией высокой,
Антисемит над Бродским суд вершил.

Я знаю, что жестоки эти строки.
Не повернуть историю нам вспять.
Народ мой, не забудь её уроки!
И я об этом не могу молчать.

Ты на земле прошёл все круги ада.
Где есть ещё такой другой народ,
Сумевший сохранить свои обряды,
Передавая их из рода в род!

Ты победил невзгоды, сбросил рабство,
В борьбе освободился от цепей,
Еврейское построил государство
На Богом данной Родине своей,

И пусть на нашей маленькой планете
Навечно будут мир и тишина!
Пусть вычеркнут из всех земных наречий
То слово ненавистное «война»!

Народ мой - не агрессор, но в обиду
Себя не даст он недругам любым.
И гордо вознеслась звезда Давида
Над древним градом Иерусалим.