Кровавая Мэри. Окончание

Время прыгало стрелкой безудержно,
Где-то кошкою кралась беда...
А у Мэри, заживо умершей,
На могилке росла лебеда.
Раскружились зловещие вороны,
Покосился рябиновый крест;
А душа Мэри не упокоена,
И горит в ней кровавая месть.
И от горя, вину свою чувствуя,
Поседел, словно старец, отец...
Если б только он понял, не мудрствуя
Что ему скоро тоже конец.
Ночь. И гусли на улице бренькали,
Ветер свежесть дыханья послал;
Подошел в ванну к дочери зеркалу
Папа Мэри и трижды позвал.
Отзвучали едва звуки голоса,
Вдруг из зеркала Мэри глядит:
В липкой крови измазаны волосы,
Отражение трупом смердит.
Та безвольно, пустыми глазницами,
Посмотрела, губами смеясь...
Из-под губ ядовитой царицею
Выползала гадюка-змея.
Как вода, отражение дернулось,
Вспухла кровью зеркальная гладь...
Время то замерло, то ускорилось-
То оно замедлялось опять.
И, раскрывши ворота зеркальные -
Будто сущность жестоких смертей -
Выползала с рука натуральная,
Разве только - совсем без ногтей.
И ударила Мэри Кровавая,
И попала пониже брови;
И царапала ручкой корявою,
Чтоб отец умывался в крови...
Когда кончилось злое веселие,
То закончила Мэри свой труд:
На стене только зеркало серое,
На полу - остывающий труп.
С этих пор, всяк кто глупо осмелится-
Мэри возле зеркал позовет -
У того она в доме поселится,
А чуть позже и лично придет!...
В полночь свежими листьями дышится;
И легенде пока нет конца:
Ведь на кладбище все еще слышится
Тихий, жалобный звон бубенца...