Здравствуй, Пушкин!

Ругают лето за жару,
за духоту, за вдохновений
отсутствие, за скудость тени,
а я люблю его порУ,
возможно, летом я помру
под грузом всех стихотворений -
что волей Божьей, хоть - не гений -
я накопил в сиём миру.

Как тот кочевник из Корана -
усну с ослом трудов, барханной
тоске - сказав своё: "Прощай!" -
оазиса засохнет пальма,
колодец свыше данный мне -
засохнет, лишь песок на дне
останется, но я Нирваной
объятый - сладко буду спать,
чтоб стариком печальным встать
и вновь помолодеть небесно,
так грезить летом - интересно
и о зиме опять мечтать.

Меняется местами рай -
он в январе - рассказ про май,
в июле - сказ про Рождество,
про ласку рук под соболями -
зело начитанными нами,
с санями,
мчащими в простор отечества, что только в генах,
да в языке -
ещё не прах,
ах,
облаков июльских взбитость -
альпийских сливок густота,
аллюзия снегов и льда -
мороженое в небесах -
не знающее о весах,
о ценах
и о том, что сытость
да голод - ходят по земле,
в которой - равенство зарыто
собакой, съевшей бизнесменов
и тех, кто зависть к ним питал,
пожалуй, я уже устал -
болтать о лете,
что попало.

Люблю рассвет,
люблю закат,
и дождь,
и снег,
и ночь,
и день,
всё было -
грех сказать, что мало
на этом свете
я пожил -
на нём я был -
мёд, пиво - пил
и Муза в сердце целовала,
и духа сила
выносила,
играя жизнь на струнах жил -
из закутков, где смерть сновала
с косой,
да так, что уносил
не каждый ноги
из берлоги
судьбы - на годы
без дороги...

Я счастлив тем, что не зарыл
поющий дар святого слова,
поэтов разных полюбил
и их читаю
понемногу...

Слава Богу!

Вот Пушкина сегодня - наугад открыл -
живой,
родной,
дарующий свободу
крыл -
поэзии, почти любого
рода -
об этом цензору в послании втором,
сам Пушкин, дружелюбно говорил,
не жалуя лишь вестников разврата,
да воспевающих святыни
супостатов.

Низко кланяюсь его Синаю -
с любовью!

Аминь.