В Слове его Душа. Последнее интервью

ОТ АВТОРА

     *В СЛОВЕ ЕГО ДУША*
   ( последнее интервью)


      О рождении большого литературного произведения.

     Это определяется двумя обстоятельствами. Большое произведение рождается собственно зрелостью художника но, кроме того, должны созреть время, тема, материал.
    “Героя нашего времени” мог написать только Лермонтов. Потому что тогда появился этот
 человек. При Пушкине он тоже мог быть и даже мог стать героем книги, но героем времени он мог быть только при Лермонтове и у Лермонтова. Он это и подчеркивает в названии книги.
    Прошли годы, остро, как никогда раньше, встал вопрос жизни российского крестьянина. Зазвучал голос Некрасова, которого многие ставили даже выше, чем Пушкина. И был потрачен почти целый век, чтобы Пушкину было отдано полностью заслуженное им, чтобы эта истина стала неоспоримой. Неудивительно, что беспримерное величие Пушкина стало бесспорным
 именно при нас, в нашу эпоху.

              О созревании самого поэта.

    Раз и навсегда установленного правила тут нет.
 Лермонтов написал два варианта “Демона”. Первый — подростком в 15 лет, второй — пять лет спустя. И если первый вариант был всё же подражательным, то ко второму он был уже истинным зрелым поэтом.
    Сегодня созревание происходит достаточно поздно. Как иначе сказать, если первая книжка выходит в тридцать лет, а то и позже. Кстати, вхождение нашего поколения в литературу тоже было поздним. Но этому была серьёзнейшая причина — война...

             О даровании и возрасте поэта.

    Если говорить о даровании, то дело не столько в том, когда начинают печататься, больше значит, когда начал так думать, чувствовать, писать.
    Заложено ли в человеке образное мышление — вот главное.
 Если человек поздно начинает печататься, ему просто трудно стать профессиональным писателем.

                Как рождаются стихи.

   В рождении стиха — от замысла до написанной последней строчки — много загадочного. Этому посвящено множество статей и книг, но всё же творчество таит в себе немало тайн. Могу здесь поделиться лишь некоторыми наблюдениями. Например, если продолжительное время не пишешь, то чувствуешь, что растут твои долги. Прежде всего перед самим
 собой. Чтобы оценить сделанное, мне, кроме всего прочего, нужно увидеть стихотворение напечатанным на машинке, увидеть графику стиха. Словом, всегда стихотворение отрабатывается за письменным столом.
    У меня есть такие строчки:

 Я не люблю дробить картины,
 Душа о цельности горит.
 Я не леплю стихов из глины,
 Я высекаю монолит.

    Но это ещё не стихотворение, только четыре строки. И будет ли продолжение...

     В этот день Фёдоров ждал киногруппу Центрального телевидения, где готовилась передача, посвящённая Василию Казину, одному из основоположников советской поэзии.
 
    Ведь что замечательно, Казин жил и работал много десятилетий, творил в разные эпохи, а остался молодым, похожим на самого себя. Иные поэты за такой большой промежуток времени (1898-1981) успевают неузнаваемо поменяться — в тематике, в мироощущении, я уже не говорю о том, что многие в преклонном возрасте вовсе перестают писать стихи. В силу
 того, что уже израсходован запас чувств. Жизнь не бывает простой, а за многие годы душа отвердевает на ударах, фиксируется память. А когда душа покрывается плёнкой, она не так восприимчива к поэтическому.
    Но вот прочитал посмертно вышедший сборник неопубликованных стихов Казина
 “Лик любви” и вижу, как велик был запас чувств этого большого поэта, творчеству которого в последние годы его жизни уделялось явно недостаточное внимание.
 Вот только одна сторона Казина-лирика: его отношение к женщине. Читаю стихи
 разных лет и вижу, что с возрастом меняется страстность, пылкость чувств лирического героя, автора, но не убывает глубина и чистота, а значит, искренность чувств. Это свойство большого человека и большого поэта.

     Василий Дмитриевич открывает небольшой сборник и читает стихотворение “Ручной лебедь”. С душой, с удовольствием, как читают любимые стихи.

    Посмотрите, сколько здесь красоты труда, с каким любованием описана обычная вроде бы столярная работа. Уверен, читай школьникам подобные стихи — это был бы сильнейший заряд и эстетического, и трудового воспитания.

            О понятии поколения в литературе.

    Прежде всего я убеждён, что это понятие не возрастное. Главное определяется вкладом в духовную жизнь общества, доросли ли люди до понимания важнейших категорий духовной жизни, накоплены ли новые силы.
    Очень показательно и закономерно, что мы смогли дорасти до глубокого понимания творчества Есенина, и теперь великому русскому поэту воздаётся по заслугам.
 Народ как бы оплачивает ту страстную любовь, которую питал к нему Есенин. И не только любовь, но и непосредственность, и глубокое знание того, чем живут, как страдают люди.

         О трудности читать много рукописей.

      Конечно. И прежде всего потому, что возраст уже даёт о себе знать. Сколько ещё лет отпущено на активную работу? Вот и приходится экономно относиться к своему времени. Думается, что всякий художник борется не за жизнь, а за свои сюжеты. В литературе это за тебя никто не сделает. Тут и вопрос смерти выглядит по-другому — как боязнь не передать свой импульс другому поколению. Ты накопил его, но не передал.
      Дело не в том, что ты скуп на добрые слова. Но нужно быть предельно требовательным. Книги складываются не просто, они собираются не по количественному составу.
      Это я по себе знаю, они и у меня не так часто выходят...

 (Газета “Советская Россия”, 25 апреля 1984 г.)

 19 апреля 1984 года - ДЕНЬ и ГОД ПАМЯТИ ПОЭТА ВАСИЛИЯ ФЁДОРОВА