Ах, Пушкин. Это в небе звезды...

Ах, Пушкин. Это в небе звезды,
Мир притаился, он не спит,
Так звучна тишина и сладок воздух,
С любимою весь мир принадлежит.

Душа единственно что рынок
Тот, на каком имеются права,
Что если распрямилась хоть травинка,
То торжествует, что она жива.

Ах, чувство то его чтоб не унизить,
Когда любовь единственная цель,
Чтоб в облаках витать, а кто-то снизу
Лишь колкость вставил - на утро дуэль.

Тот на дуэли ненавистен самый
Прервать полет высокий в облаках
Дантесом приземленным хамом,
Когда такие лишь в правах.

Зависитники те, что на эту пылкость,
Когда на чувство кто решится сам
Злословия он в чувство вставит шпильку,
И тем сильней, чем примитивней хам.

И вот пред Пушкиным враг на дуэли,
Кто примитивен тем и пуст
То, что недопустимо в этом деле:
Любовь, в ней мир высоких чувств.

А Пушкин нам в высокое поверить,
В ответ как разочарованье, грусть
Как холода недопустимой смерти,
Убита что любовь и мир весь пуст.

Но чувств высоких тех не растеряли,
Хоть выстрел роковой и прозвучал,
И ранен Пушкин, все равно стреляй же!
Чтобы Дантесу в лоб попал.

Как будто мы за ту любовь в ответе,
Когда святое в нас хотят убить,
В бассейн богатых девочек, что дети
За деньги ублажить не допустить.

В ответ на улице она как сучка
С тем хамом, что представлен как кобель
Как обезьян представленных на случку,
Что тоже против высшего - дуэль.

Мы в демократии в грязь встряли,
А где девчонка во дворе одна,
Что мы ее как песню потеряли,
Что стала проституткою она.

Лишь пять минут на Новый год - и мастер,
Когда стремились в вузы и цеха,
И заводская проходная, здравствуй,
Не потеряли мы себя пока.

Спортсменка, комсомолка в институте,
На миг зажмуриться, все позабыть,
Чтоб с Шуриком гайдаевским оттуда
Связала чувств высоких снова нить.

На ту жизнь не хватает духа
Не комиссаров кожанковский беспредел,
Что девочки шли в кабинет как шлюхи,
Теперь в бассейн к богатым прочих дел.

Но Пушкин жив дуэлью той безмерно,
Что Петя с Машей смотрят так в глаза
Друг другу, что мир им лишь верен,
Чтобы об этом людям всем сказать.

А Маша тоже, хоть чуть-чуть капризна
В словечках разных как шипы она,
Не продается так же как Отчизна
И раз любовь, то на всю жизнь одна.

И Пете тела Маши нет белее,
Чтоб руки никогда не отпускать,
Кем как Отчизною одной болеет,
И не допустит ее, чтобы унижать.