Черный перец. Очерк

    
17 апреля 2011.


По бетонному полу были разбросаны горошины черного перца. Босыми ногами я ступал на них и испытывал нечеловеческое наслаждение. Я лег на пол и сотворил лист бумаги. Горошины, зашептались и обвив мою руку превратились в черную ручку. Закрыл глаза и вынул из-за уха сигарету. Хлопок, и вот уже весь мой деревянный дом в огне. Прикуривай где хочешь. Дым вываливался из меня с неимоверным усилием и постоянно матерясь, вился лозой к потолку и вступал в ярую полемику с воздухом, на право творить в пустоте. Воздух конечно сопротивлялся и пытался выдвинуть свои паршивые аргументы о жизненной необходимости, но дым просто пожирал его каждым ответным выпадом.  
       Мне даже не было интересно смотреть за борьбой этих двух первоночал. Я смотрел в пустой лист бумаги и не находил сил начать писать. Мне хотелось выразить сотни, тысячи мыслей в моей голове, но они, разгрызая клювами череп выползали из моей головы и, распрямив крылья начинали кружить надо мной, изредка клевав меня в грудь. Я чувствую себя абсолютно опустошенным, оболочкой без наплоенная, перегонным кубом, вазой для фиолетово-оранжевых гербер, пустым крестом, на котором лишь болтаются гвозди, облитые венозной кровью. Меня давно сняли с этого креста и бросили, вместе с  другими преступниками на голгофу. Перед этим, увидев мое пустое тело они пронзили копьем сердце.  Из-под кожи брызнула соленая вода, которая начала отслаиваться после смерти. Во мне пустыня сахара, великий каньон, в меня упал тунгусский метеорит. 
    Весьма противно, в некой степени нагло и очень эгоистично заявлять, что раньше я был космосом. Но я точно помню, как я ухаживал и любил одну планету.  Она была небольшая, размером с камушек из реки. На ней существовал город. Я был там всего 5 раз кажется, но этого хватило. Спускался птицей с деревьев, превращался в человека, и шел к железной дороге. Потрясающе было ощущение, чувствовать себя в ином измерении, в другом типе мышления. Поезда казались мне чем то родным, практически с первой поездки.  Усталый я садился на жесткое, бордовое сиденье плацкартного вагона и подолгу глядел в окно. Поначалу пейзаж резал глаза, мимо проплавали машины и дома, бесконечные жертвы индустриализации и веры в Стива. Но в определенный момент времени, который я чаще всего фиксировал на часах поезд резко обрастал кожей, колеса превращались в огромные лапы, а первый вагон превращался в чудовищную морду котоблепаса. Он, с трудом ворочая по грязи своим черепом тащил нас через леса и равнины. Засыпать было безумно легко, я хотел побыстрее проснуться что бы осталось меньше времени до прибытия.  Когда оставалось 15 минут до момента, когда свист объявит об окончательной остановке, мое сердце с усмешкой выпрыгивало из груди и убегало от меня через весь вагон. Я даже не пытался поймать его, это было бесполезно.  Когда поезд останавливался и распадался на сотни маленьких шариков и катился по перрону, Я заглядывал под каждую шпалу и общался с каждым зверьком и муравьем, я смотрел на сотни людей и следовал за каждым и ни за кем одновременно. 
    А теперь этого нет. Я так глубоко ушел в воспоминания что невольно услышал как за окном стучат колеса поезда. Хотя ближайшая железная дорога в 50 километрах. Этого нет, нет воздуха есть только дым. Им можно дышать, но я не вижу смыла. Не чувствую потребности. Этот город стерт с лица земли как Садом или Гоморра. Люди превращены в соляные столпы и деревья обвиты языками пламени. Этот город далек от меня, откололся от материка и уплыл в открытый океан. Я тянусь к нему, но руки только целует соленая вода. Каждый день лежу здесь, пьяный и пропахший прошлым, взяв себя за волосы окунаю в воспоминания. Глаза, привыкшие к слезам уже сами пускают их без моего ведома на волю. Они обволакивают  лицо в кокон и оставляют все больше отметин на щеках. На столе лежат билеты, семь штук. Я перебираю их и улыбаюсь сквозь слезы, поднимаю голову к потолку и шепчу: "спасибо тебе, спасибо". В груди постоянно ноет. Режет, колит. Сверлит, воет. Я не знаю что это, но если бы это имело имя, это был бы Нидхогг. Змея, обвившая корни мирового дерево и постоянно грызущая его. 

      Я вывел каллиграфическим почерком одну фразу: "Быть рядом". Меня больше ни на что ни хватило. И не хватит более ни на что. Раньше я писал от настоящем, будущем. Теперь только прошлое. Все, что осталось от меня это семь билетов.  Я вывел эти строчки, уже в сотый раз на тысячах листах бумаги, поджег его и пошел спать. Я долго слушал как огонь смеясь перекидывается с одного листа на другой, как пламя освещает меня. Я видел как моя тень оторвалась от меня, побежала на встречу другой тени, обвила ее руками и поцеловала. Слушал признания в любви, слышал как вечность обвивает их крыльями и томно кивает головой. Я слышал звук свадебного марша и деткие крики. Чувствовал запах чая, шампанского и вина. Я видел двух счастливых людей.  Я закрыл глаза, сдела глубокий вздох и заснул.